Врач-невролог из Украины бежала от войны в Бельцы: «Все с пониманием относятся к нам»

Лилия Витальевна Мясникова уже полгода живет в Бельцах. Сюда она приехала из Николаева после нападения России на Украину. Целая жизнь, 41 год врачебного опыта, близкие, имущество — всё перечеркнула война и заставила начинать жить буквально с нуля в другой стране. Лилия Витальевна рассказала нам, как война изменила ее жизнь и как она обрела новые возможности для себя в Бельцах. 

Лилия Витальевна — потомственный врач. Ее мама — педиатр, и с 11 лет маленькая Лиля ходила с ней на дежурства в больницу. Там она для себя решила, что тоже будет медиком. 

После школы Лилия Витальевна поступила в Одесский медицинский институт, который закончила в 1974 году и по распределению вернулась в Николаев. Работала там неврологом в больнице скорой помощи, получила высшую врачебную категорию и помогла огромному количеству людей. Всё изменилось с началом войны. 

— Украинцы знали о том, что начнутся военные действия? Вас предупреждали об опасности?

— Никто не верил. Называли даты — то 11, то 23, но никто не верил. В 5 утра 24 февраля началась бомбардировка нашего аэропорта Кульбакино. У нас в Николаеве очень большой военный аэропорт, с него все началось.

В тот же день в банкоматах закончились деньги, а на заправках — бензин. Очень быстро образовались пробки на границах, прорваться невозможно было ни на одну таможню. Ехали в основном в Польшу и через Паланку в Молдову. 

— Что происходило в первые дни войны в Николаеве?

— У нас было невыносимо. Постоянные воздушные тревоги. Спускались в бомбоубежища... там такая обстановка, как у вас в транспорте в час пик. Там очень много людей, а сами помещения не приспособленные — сырость, плесень, грибок на стенах и всего один выход, если завалит, то это будет братская могила. Мужчины многие выпивали там. Воздуха не хватало.

Как только тревога заканчивалась, бежишь домой на 6-й этаж пешком, лифт не работал с первого дня войны. Только ляжешь, чтобы отдохнуть, опять тревога и надо возвращаться в убежище. 

Через некоторое время уже не было сил ходить туда. Лучше было уехать. В нашем доме оставалось только 2-3 человека. Вся молодежь отправилась в Польшу, а мы решили бежать в Молдову. 

— Как вы добирались сюда и с кем приехали?

— Из Николаева нас бесплатно довезли до Одессы. Там встречали и рассаживали людей по разным направлениям на маршрутках или поезде. Были платные и бесплатные маршруты.

Мы на маршрутке добрались до Кишинева, оттуда на такси в Бельцы. Ваш город мы выбрали, потому что знали, что здесь много русскоговорящих, а мы боялись языкового барьера. 

Я приехала с дочкой и двумя внуками. Они в Бельцах пожили пару месяцев и поехали в Италию, сейчас там встают на ноги. Дочь хорошо знает английский и нашла работу онлайн, а один из внуков уже обратил на себя внимание местных тренеров как талантливый спортсмен. Я осталась тут.

Из Николаева много людей уехало. Основная масса осела в Молдове, потому что люди все-таки надеются вернуться домой, когда всё закончится. Кто-то бежал в Канаду и Норвегию, но отзывы оттуда не очень хорошие, самые лучшие о Молдове и Польше.

— Как вас встретила Молдова?

— Нас очень поразило, как тут активно помогали беженцам. Даже в Украине не было такой поддержки — в самом начале не было ни гуманитарной помощи, ни денег от ООН. Еще на границе мы увидели отзывчивость молдаван — беженцев без прививок от ковида пропускали и предлагали поставить вакцину или там же, или уже по месту в Молдове. 

Нам повезло с жильем. Мы нашли квартиру в Бельцах, которую хозяйка сдала нам за половину рыночной цены. 

Практически сразу мне предложили работу, когда узнали, что я врач. Работа стала для меня хорошей реабилитацией. Можно даже сравнить с чудом. Сейчас я работаю неврологом в центре «Союз за справедливость и здоровье», в клинике профессиональной медицины MedFaktor и принимаю беженцев еще в одном центре. 

Самое главное в сложившейся ситуации — это себя чем-то занять, чтобы мозг постоянно не анализировал то, что не поддается осмыслению. Логика тут не работает, только эмоции, а они всегда мешают.

Очень поражает то, насколько хорошо относятся к нам, нашим детям. Многие говорят, что хорошо, что дети не видят трупы, кровь. Когда мы приехали сюда, как раз появились кадры, что дети в Мариуполе от обезвоживания умирали. 

Мы приехали зимой. Все вещи остались дома. Первое время беженцев в прямом смысле одевали. Некоторые даже подходили на улицах и спрашивали: «У вас нет старого пальто?». Почти все выносили теплую одежду.

— Вы раньше бывали в Молдове?

— Нет. Все представления о Молдове у меня были по школьным учебникам, что это солнечная страна, где все пляшут и поют. Однако оказалось, что людям тут очень тяжело жить, приходится много работать, но все с пониманием относятся к нам, люди очень душевные. По-моему, нигде нет такого. 

Мне очень понравилась молдавская кухня, особенно плацынды, со всеми начинками вкусные. У вас очень хорошие фрукты, абрикосы — чистый магний. Клубника очень вкусная и сладкая. Я перепробовала все сорта винограда, поняла, что такое кишмиш. Вода у вас тоже очень хорошая.

— Война всё меняет и привычки тоже. Какие новые привычки появились у вас тут?

— Никто никогда не ел рис в таких количествах, — смеется Лилия Витальевна. — Его давали в виде гуманитарной помощи. У некоторых скопилось по 15 кг риса. Все говорят, что раньше 1 кг риса съедался ну максимум за год в плове, а сейчас почти каждый день рис или другая каша. Все привыкли раньше есть картошку, капусту, борщ. Теперь борщ только по большим праздникам, потому что продукты дорогие. 

Готовить вообще стало новой привычкой. Так много, чтобы на несколько дней хватало, раньше не готовили. Да и кухне в целом не уделяли столько внимания, можно было купить готовую еду, а в Молдове она дорогая, поэтому без кухни не проживешь. 

Стараемся больше гулять, ходить пешком, это помогает избавиться от негативных мыслей и эмоций, их надо «выхаживать», чтобы они не копились внутри. 

Телевизор перестали смотреть. Те, кто остались без домов, — харьковчане, киевляне не могут ни смотреть новости, ни говорить на тему войны. Сложнее всего тем, кто потерял детей, мужей. Им уже только лекарствами можно помочь. Медсестры есть знакомые, их детям было по 18-19 лет, все погибли, когда взорвали госадминистрацию. Они хоть и ходят на работу, но это тени. Ничего их не переключает. Только черный платок и постоянный вопрос, почему она осталась жива?..

Зато мы тут больше читаем. В Молдове очень хорошие книжные магазины, много профессиональной литературы, детской, дидактической. У нас такого нет. 

— Что бы вы рекомендовали беженцам на новом месте, чтобы легче справиться с ситуацией, когда все потеряно?

— Самое главное — трудоустройство. Врачи, педагоги, психологи находят работу, но и другим государство помогает с трудоустройством. Мне очень нравится, что в Молдове для врачей проводят много семинаров, возят в Кишинев, где выступают интересные спикеры из Румынии, США. Постоянно новые знакомства и новые знания. Это помогает сохранить ресурс, чтобы потом вернуться домой.

Когда все станет хорошо, я вернусь обратно в Николаев. Я очень скучаю по дому.

Наталия Преображенская

Читайте также:

Молдова получит 900 тысяч евро на покрытие расходов по оказанию медпомощи беженцам из Украины