Това Коган (Татьяна Шатхина) рассказала, как уезжала в Израиль, почему поменяла имя и как всю жизнь занимается любимым делом, помогая пожилым людям и следуя наставлениям своих бабушек и родителей.

В школе несла груз ответственности

Татьяна Шатхина родилась в Бельцах 9 сентября 1971 года в известной в городе семье.

— Моя мама, Инна Зельмановна Шатхина, учительница начальных классов, была известным в Бельцах человеком. Она первая открыла класс шестилеток при школе № 8 и первый еврейский класс. После отъезда в Израиль Леонида Григорьевича Соболевского была по совместительству директором еврейской школы.

Читайте также: Экс-директор бельцкой школы, проживающий в Израиле: «Жизнь раскололась на до отъезда и после»

Бабушка по папе, Броня Исааковна, всю жизнь работала на Северном вокзале в аптечном киоске. Её все знали и любили. Перед 1 сентября мы всегда шли с ней в «Детский мир» на площади, и бабушка покупала мне новую обувь, сначала для садика, потом для школы. Короткое расстояние от остановки до магазина мы с бабушкой шли час-полтора. Её каждый останавливал и хотел поговорить. Я как-то спросила: «Бабушка, почему тебя все знают?» Она ответила: «Будешь делать людям добро, и тебя все будут помнить и знать». Я очень гордилась.

Дедушка с маминой стороны, Зельман Бениаминович Табак, работал замдиректора мясокомбината. Его портрет всегда висел на Доске почёта. Я гордилась, когда видела его портрет из окна автобуса. Когда он вышел на пенсию, о нём написали в бельцкой газете. Он купил несколько экземпляров, и мы все читали. Выйдя на пенсию, он остался работать на мясокомбинате снабженцем, изъездил весь Советский Союз. В детстве мы играли с девочками во дворе в магазин с разными этикетками, которые дедушка приносил.

Бабушка по маминой линии, Лиза, работала портнихой на мясокомбинате, шила рабочую одежду. Но из-за меня оставила эту работу. Мне было 2,5 года, когда я упала в садике с мокрой лестницы и сломала шейку бедра. Меня в гипсе положили в больницу. У мамы был первый класс, который она не могла оставить. Поэтому бабушка решила уволиться и устроилась в больницу уборщицей (по большому блату), чтобы смотреть за мной, — вспоминает собеседница.

Татьяна училась сначала в школе № 11, которую позже объединили со школой № 7 (сейчас гимназия № 7) на 8-м квартале, потому что семья жила на ул. Гречко (сейчас ул. Коробана). После переезда на 9-й квартал пошла в 7-й класс в школе № 8 (сейчас лицей им. Горького), где проучилась два года.

— Я была отличницей. Помню, как-то учительница снизила всему классу оценки из-за поведения, мне поставила тройку. Я не хотела говорить маме, но в учительской ей доложили. Когда я стала оправдываться, что оценки снизили всем, она сказала: «Все меня не интересуют. Ты — дочка учительницы и староста. Ты не можешь быть как все, все должны идти за тобой». И все школьные годы я несла на себе эту ответственность.

Семья жила в девятиэтажке практически во дворе 8-й школы на ул. Йорги (тогда Курченко), 14.

— С нашего шестого этажа можно было видеть, как мама в классе на доске пишет.

Стала медсестрой

После 8-го класса Татьяна поступила в медучилище на фельдшерское отделение, где проучилась 3,5 года.

— Я считала, что обязана идти по медицинской линии, чтобы помочь бабушке, которая ради меня бросила работу. Она плохо себя чувствовала, у неё был диабет, и надо было колоть инсулин.

В медучилище Татьяне очень нравилось, все годы обучения она была старостой группы.

— Учителя были очень хорошие. Единственная четвёрка в дипломе у меня была по французскому языку, который никак мне не давался (в школе я учила английский), а учительница была ярой антисемиткой (видимо, поэтому и язык у меня не шёл). Она хотела мне поставить тройку, но после уговоров администрации оторвала от себя четвёрку. Из-за этого у меня был не красный диплом.

В декабре 1989 года проходило распределение выпускников по отделениям бельцкой больницы.

— Я пришла на комиссию. Заведующий отделением реабилитации доктор Михельман первым сказал, что хочет взять меня. «Вы мне присылаете или пожилых, или беременных. А мне нужна такая медсестра для разработки после переломов и инсультов», — сказал он, оценив мой рост 1,76 м.

Я прошла курсы, и началась моя счастливая жизнь. Я работала инструктором по лечебной физкультуре и разработкам после переломов и инсультов в отделении реабилитации на ул. Б. Главана. Наш кабинет называли «гестапо», потому что разработка после переломов, после гипса или аппарата Елизарова — это очень больно. Наше отделение всегда занимало призовые места по выздоровляемости пациентов. Это была большая гордость.

Я обожала свою работу, потому что ты видишь плоды своего труда: человек приходит на костылях или в коляске, через несколько месяцев он ходит с палочкой, а потом — на своих ногах. Видеть это — счастье! В день приходили по 40 человек: водители после аварий, спортсмены с травмами, рабочие, травмированные на станках, и т. д. И меня в Бельцах уже знали так же, как мою бабушку. Я так же шла по центру и слышала кругом: «Здравствуйте, Танечка», «Здравствуйте, Танюша». Подружка говорила, что невозможно со мной ходить.

Пациенты по-разному проявляли свою благодарность, многие дарили подарки.

— Помню, какая-то бабушка привезла из деревни две живые курицы в благодарность за то, что уже может доить корову после перелома. И они бегали и кудахтали в кабинете. Что с ними делать, мы с мамой не знали. Обратились к соседу. Одну подарили ему, вторую он нам разделал.

Был пациент-художник после аварии. Сказал: «Когда я смогу взять в руки кисть, я обязательно нарисую ваш портрет». Месяца через два после выздоровления, на 8 Марта, принёс мой портрет. На обратной стороне было написано: «Спасибо за то, что вернули к жизни».

В отделении реабилитации Татьяна проработала 3 года и 9 месяцев.

— Как-то прихожу на работу, сидит женщина с костылями. И я узнаю в ней свою учительницу по французскому языку из училища. Она заходит, рассказывает, что они с мужем ждут меня уже два часа, так как их соседка, которую я лечила, рекомендовала обратиться именно ко мне. Учительница попала в аварию, получила серьёзный перелом, и теперь ей нужна разработка. Я спрашиваю: «А вы меня не узнаёте?» Она отвечает, что нет, потому что никогда не была в этом отделении. Я называю свою фамилию. Она на меня смотрит — надо было видеть её глаза. Говорит: «Мне лучше уйти?» Отвечаю: «Нет, вы же ждали именно меня». Она приходила ко мне, пока не вылечилась. В конце принесла мне большой букет цветов, извинилась и сказала, что ей жаль, что уже нельзя ничего изменить.

В Израиль уехала, встретив любовь

8 мая 1992 года мама нашей собеседницы организовывала в здании 8-й школы вечер в честь Дня независимости Израиля.

— Еврейская община в Бельцах тогда была очень большая, и планировалось крупное мероприятие, человек на 500, ожидали приезда высоких гостей. Мы с папой помогли всё приготовить, украсить, составить программу, но на само мероприятие я идти не хотела. Еврейской молодёжи моего возраста (а мне 21 год) в городе уже практически не было, все к тому времени уехали в Израиль. Придут ребята возраста моего младшего брата, а у нас с ним восемь лет разница. Я могла танцевать на вечере только с папой или дядей, поэтому считала, что мне там делать будет нечего.

Родственники стали уговаривать.

— Тётя позвала меня к себе и подарила платье, которое ей прислали из Израиля, с условием, что я пойду в нём на этот вечер. Другая тётя мне связала двубортный жакет. Убеждали меня, что я должна помочь маме и быть рядом. Я решила, что побуду на торжественной части, а когда уже начнётся ужин и танцы, уйду. Подошла к 8-й школе, вижу, у входа стоит незнакомый парень, высокий, плечистый, статный — я решила, что мама наняла на мероприятие охрану. Зашла в зал. Парень, которого я приняла за сотрудника охранного агентства, тоже зашёл. Оказалось, что он неожиданно приехал из Окницы в Бельцы к родственникам и они его взяли с собой на мероприятие. Мы встретились глазами — и всё. Он пригласил меня на танец, и я уже, естественно, никуда не ушла. Это была моя судьба.

23 сентября Жан уехал в Израиль.

— Перед отъездом он сказал: «Я даю тебе год подумать. Больше года я тебя ждать не буду». И началась другая жизнь: переписка, ожидание нежных писем, по сто раз в день заглядываешь в почтовый ящик, редкий звонок на два слова «Я тебя люблю!» — стоимость звонков из Израиля в Молдову была сумасшедшей. Но ровно через год, в тот же день, 23 сентября 1993 года, я прилетела в Израиль.

1993 год. Свадьба

Нашла любимую работу

Татьяна проживает в Ашкелоне уже 28 лет. Вспоминает, что поначалу было сложно, хотя в Израиле уже были родственники, которые приехали раньше.

В первую очередь она записалась в школу для изучения иврита — ульпан. В группе были ученики со всего СНГ.

— У нас была очень хорошая учительница Това Брандес, как и моя мама, педагог от Бога. Отработала всю жизнь в школе, а, выйдя на пенсию, стала преподавать в ульпане. Она работает до сих пор.

По окончании ульпана Татьяна стала искать работу. Сначала она собирала персики и абрикосы в саду, потом пошла на завод по сортировке и упаковке кукурузы, затем — на сортировку апельсинов, мандаринов, грейпфрутов и лимонов.

Через некоторое время Татьяна устроилась ухаживать за пожилыми людьми на дому. В Израиле эта профессия называется «метапелет», в русском языке нет точного аналога этому слову. Метапелет должен приготовить еду, сделать уборку, постирать, сходить за лекарствами, продуктами, отвести к врачу, искупать и т. д. Работника по уходу, если пожилой человек в нём нуждается, направляет социальная служба.

— Одному дедушке из Риги я приготовила вареники с вишней. На следующее утро меня встретили две его соседки, венгерка и румынка, и спросили, не хочу ли я у них работать, потому что такой вкуснятины они ещё в жизни не ели. Я стала и у них работать, и уже никто не мог мне сказать, что я сижу на шее у мужа.

Через какое-то время в районе, где жила Татьяна, началось строительство дневного центра для пожилых людей. Новое учреждение объявило о наборе сотрудников, и Татьяна направила своё резюме.

— Центр строился три года. Я за это время родила свою старшую дочь. Когда ей было 2,5 года, мне позвонили и пригласили на работу. И вот уже 24 года я работаю в этом центре. Среди наших подопечных уже есть дети тех бабушек и дедушек, которые были нашими первыми посетителями.

В дневном центре пожилые люди золотого возраста —от 70 до 100 лет и старше — проводят 6 часов: трижды едят (завтрак, ланч и обед), занимаются рукоделием, рисованием, танцами, играми для профилактики болезни Альцгеймера и ещё множеством других занятий. Татьяна в основном проводит уроки лечебной физкультуры, но выполняет и другую работу. Сейчас ежедневно центр посещают 60 человек, в доковидное время было более 100. За время работы центра пять пар даже поженились.

Читайте также: Бельчанин в Израиле отметил 100-летний юбилей: как его отпраздновали

— Я очень люблю свою работу. С удовольствием захожу в зал и вижу, как мои подопечные сидят, как примерные ученики, и ждут меня. Когда в конце урока они хлопают в ладоши, а верующие ещё дают мне благословения, — это благодарность, которой нет цены. Это тепло согревает.

Перед основной работой, утром с 7.00 до 9.00, Татьяна проводит уроки лечебной физкультуры в общежитиях для пожилых людей. Только три года назад она перестала «метапелить» — ухаживать за пожилыми людьми на дому. 25 лет наша собеседница работала на трёх работах одновременно.

Лечебная физкультура в дневном центре для пожилых людей. Ролик со страницы центра в фейсбуке. Родственники могут увидеть, чем занимаются их родители, бабушки, дедушки.

— Помню, как в первом классе наш учительница Евгения Александровна Дудникова попросила рассказать о своей семье. Я говорила о родителях, бабушках, дедушках. И очень удивилась, что всего несколько учеников из 40 человек в классе тоже рассказали, что у них есть бабушки и дедушки. А у меня ещё были тёти, которые также были всю жизнь рядом со мной. Я думаю, что той любви, заботы и внимания, что я впитала, общаясь с таким количеством своих бабушек, мне хватает, чтобы дарить их своим подопечным на своей любимой работе.

Решила поменять имя

— Когда я только начала учиться в ульпане, нас пришёл поздравить с еврейскими праздниками рав Блой, главный ашкеназский раввин города Ашкелон. По-русски он почти не говорил, а на иврите у нас никто ни слова не понимал. Он спросил, знает ли кто-то идиш. Я сказала, что знаю. Он поздравил нас на идише, а я перевела одногруппникам. Потом раввин спросил, как меня зовут. Я ответила, что Татьяна. «Тебе нужно поменять имя!» — сказал он.

Примерно в эти же дни наша собеседница получила письмо от дяди, который тогда ещё жил в Бельцах. Он написал, что если она уже на еврейской земле, то ей обязательно надо поменять имя. Хотя уже два человека это сказали, Татьяна поначалу ничего не предпринимала.

— С утра у нас в центре клуб для тех, кто старше 70 лет, а после обеда в этом же здании проводятся различные занятия для молодых пенсионеров, например, курсы по изучению языков или какие-то кружки. Пенсионеры могут найти себе занятия по душе. Среди прочего можно записаться на массаж. В течение 17 лет я после обеда делала массажи. Как-то ко мне пришёл делать массаж известный в городе адвокат. После сеанса он меня поблагодарил и вдруг говорит: «Тебе надо поменять имя!» Прошло почти семь лет, и совершенно чужой человек сказал то же, что раввин и мой дядя, когда я только приехала в Израиль. Я спросила: «А какое имя мне взять?» Он берёт листок и пишет номер телефона, который подписывает: «рав Блой, главный раввин ашкеназский города Ашкелон». Мне даже жарко стало.

На следующий день Татьяна позвонила раввину. Представилась, он сказал, что помнит её и велел перезвонить на следующий день, он подберёт ей имя.

— На другой день я звоню ему, как на экзамен жизни. Он говорит, что подобрал мне два имени, и я должна выбрать: Това — что означает «хорошая», и Таль — «утренняя роса». Я знала, что означает имя Това, потому что так звали учительницу в ульпане. А насчёт второго имени подумала — какая я «роса», если вешу 100 кг. Какая-то слишком тяжёлая роса. Я сказала, что выбираю имя Това. Рав Блой ответил: «Я сразу знал, что это твоё имя. Иди с ним с Богом по жизни!» И уже 21 год я живу с этим именем.

Сложнее всего, по словам нашей собеседницы, новое имя было принять родителям, но они всё равно поддержали её решение. А подопечные в центре радовались, когда узнали о смене имени. Многим сложно было произносить «Татьяна» — называли «Титиана», «Натания» и даже «Титаник».

Похудела на 32 кг

— Я занимаюсь с бабушками лечебной физкультурой, но при этом очень люблю готовить. У меня в доме всегда было по два торта и не только на праздники. Пельмени, вареники любые по 250-300 штук всегда в запасе. Кто бы ни зашёл в гости, есть чем угостить. В результате мы пришли к тому, что у меня было 118 кг веса и у мужа 120 кг. Мы поняли, что что-то срочно надо делать.

За последнее время Това похудела на 32 килограмма.

У нашей собеседницы две дочки, младшая из которых сейчас служит в армии, и две внучки. Дочери говорят, читают и пишут по-русски. Муж работает водителем грузовика. Брат Алекс, военнослужащий, живёт с семьёй в городе Беэр-Шева. Во время последнего военного конфликта между Израилем и Палестиной в мае брат позвал Тову с внучками пожить у него, так как в его доме есть защищённая комната, где все прятались во время обстрелов.

Общение с земляками

— В Ашкелоне очень много молдаван. Моя мама и Мила Бекер из Кишинёва несколько лет назад организовали в нашем городе общину выходцев из Бессарабии. Когда мамы не стало, я начала помогать Миле Бекер. Мы примерно раз в три месяца ездили отмечать разные праздники в ресторан «Белый аист» в городе Ришон-ле-Цион. Владельцы ресторана — выходцы из Кишинёва. Мэрия выделяла нам автобус, и мы возили человек 50-55 из Ашкелона на эти встречи с земляками из других городов. Тут встречались соседи, коллеги, ученики с учителями и т. д. Сейчас из-за «короны» мероприятия проводятся в Zoom. Так я продолжаю мамино дело.

По словам нашей собеседницы, она одинаково любит и Бельцы, и Ашкелон

— Я бельчанка, гордо это произношу. Бельцы — это город, в котором я родилась, люблю и помню. Он очень мне дорог, хоть я и ни разу после отъезда не была там в силу разных обстоятельств. Я также люблю Ашкелон. Это очень красивый город. От моего дома до моря идти не более 20 минут.

Как-то к нам поступила 88-летняя подопечная Роза Чернис, приехавшая из Донецка. У нас на уроках она открыла в себе способности к рисованию, хотя раньше никогда этим не занималась. Она нарисовала очень красивую картину с виноградными гроздьями. Я увидела и говорю, что прямо чувствую его запах и вкус. Она спросила: «А откуда ты родом?» Отвечаю, что из Бельц. И тут она встаёт и говорит: «Мой муж погиб за освобождение Бельц. Я с дочерью даже ездила посмотреть на ваш город. Фамилия моего мужа есть на доске в списке солдат, погибших за Бельцы». Я прослезилась, как удивительно совпали наши пути. И она подарила мне эту картину. А потом нарисовала ещё один натюрморт с бокалом белого вина и виноградной гроздью. Его принесла её дочь. Я не хотела принимать, но та сказала: «Мама рисовала для вас. Она живёт вашими уроками физкультуры». Это было очень трогательно и приятно. Этой подопечной уже давно нет в живых, а её картины украшают мой кабинет. Все любуются наливом нашего молдавского винограда, а я ощущаю ностальгию по Родине, — рассказала Това Коган.

Наталья Петрусевич

Фото из личного архива Товы Коган

Читайте также: 

• «Ностальгировать было некогда». Бельчанин Алик Бойкис рассказывает о своей жизни до отъезда в Израиль и после
• «Израиль легко мне дался». Бельчанка Галина Маламант рассказывает о своей жизни до и после отъезд
• Бельчанка, проживающая в Израиле: «Я очень много сделала в Бельцах для досуга населения»