Ветеран афганской войны: «Мне удалось сберечь всех — никто из моего взвода не погиб»

Тридцать лет назад, 15 февраля 1989 года, последняя колонна советских войск пересекла границу с Афганистаном. Завершилась афганская война, длившаяся 9 лет. 301 боец Советской Армии из Молдавии не вернулся с неё, 9 из них — бельчане. Сегодня в Бельцах проживает около 360 участников тех событий. В преддверии годовщины «СП» поговорила с несколькими ветеранами афганской войны. Первыми публикуем воспоминания Михаила Зелинского — старшего прапорщика, командира взвода связистов.

«Я сказал, чтобы не плакали, а то не вернусь. Никто не плакал»

— В Бельцы я попал в 1975 году после школы прапорщиков в Самарканде. Приехал сюда по распределению. Служил командиром взвода.

Меня вызвали в штаб и сказали, что буду проходить комиссию. Это было в апреле 1986 года, вскоре после чернобыльской аварии. Предупредили, что прохожу комиссию для службы за границей, но не сказали, куда именно меня собираются отправить (уже когда проходил комиссию, мне сообщили, что служить нужно будет в «жаркой стране»).

Нас было двое на одно место. Первый — он был медиком — отмазался. И я из резервного стал основным.

Я тогда проходил кандидатский стаж в партию. Но мама была набожной и спалила мой кандидатский билет. А в то время потерять партийный билет было сродни преступлению.

На комиссии спросили: "Что, прапорщик, куда тебя отправить, в Афганистан или Чернобыль?" Я ответил: "Куда прикажете". Один член комиссии сказал, что командиры больше нужны в Афганистане и меня лучше отправить туда.

Тут встаёт политработник и говорит: "Товарищ Зелинский, за особые заслуги перед Родиной мы вручаем вам партийный билет досрочно". Я опешил: за какие заслуги? Я знал, что за утерю кандидатской книжки прерывается кандидатский стаж и могут не принять в партию, а тут никто ничего не спросил, а просто вручили партийный билет. Так получилось, что я поехал в Афганистан коммунистом.

Жена узнала о моей командировке в последнюю минуту. За сутки сделали проводы. Я занимался в народном театре. Меня провожал весь театр с гармошками, песнями и танцами. Я сказал, чтобы не плакали, а то не вернусь. Никто не плакал.

Мне не было страшно. Я понимал, что это моя работа: как суждено, так и будет. Родители узнали, когда я уже уехал. Долго ругались, что жена не остановила и позволила уйти на войну. 5 мая 1986 года я был уже там.

Михаил Зелинский после прибытия в Афганистан. Там он сменил другого бельчанина — Сергея Чебана (справа).

Позывной — «Каретник»

— На обороте моего командировочного удостоверения было написано, что я еду на замену другого военнослужащего, тоже бельчанина — Сергея Чебана. Он меня встретил в аэропорту Кабула. Сергей схватил мои чемоданы и понёс — в Афганистане было принято, что багаж несёт заменяемый.

Я прибыл в радиолокационный батальон, стал командиром планшетного взвода (подразделение радиолокационной батареи, в нём служили планшетисты, в их задачи входило отображение на планшетах воздушной обстановки. — «СП»). Мы контролировали небо Афганистана. Знали движение всех самолётов — и наших, и не наших. По всему Афганистану стояли радиолокационные антенны, дальномеры, высотомеры.

Через два дня меня вызвали в штаб ПВО и отправили на точку [дислокации]. Три дня дали на приём взвода. Направили на запасной командный пункт под Кабулом. Мой позывной был «Каретник».

Начальник штаба ПВО был из Бельц. Он меня предупредил, что буду воевать не только на точке, но и участвовать в операциях.

Я был оператором на четырёхствольной зенитной установке «Шилка». Она прошивала всё пространство в радиусе 3-4 гектаров. Там, где она прошила, не оставалось ничего.

Точки обстреливались. В одном из обстрелов я получил контузию. Когда начинался обстрел где-то поблизости, мы знали, что попадёт и в нас.

Наш запасной командный пункт располагался в бывшем водоотстойнике дворца Амина (резиденции бывшего афганского лидера Хафизуллы Амина. — «СП»). Все трубы в нём вырезали и оборудовали помещение. Там жил мой взвод, в котором служили 22 человека.

Люди были разные. Один солдат очень боялся, и с этим ничего нельзя было сделать. Так получилось, что он заболел желтухой, и мы отправили его в Союз. Были и те, кто рвал на себе рубаху и рвался в бой. Я говорил: «Не рвите рубашку. Это не ваша война. Берегите себя». И мне удалось сберечь всех — никто из моего взвода не погиб.

Все 22 человека в моём взводе были разных национальностей. У меня был принцип: не брать своих и не брать солдат одинаковой национальности. Там, где служили два грузина, или армянина, или представителя других национальностей, сразу начинались группировки. Точка дальняя, конфликты были ни к чему, и мне разрешали отбирать бойцов по их прибытии.

Прибывали срочники, мы их учили. Кто посмышлёнее — шли в планшетисты, но был и караул, и кухня.

Я всегда воспринимал свою службу в Афганистане как работу, которую выбрал сам. А потому жаловаться было некому и не на кого. Просто служил.

У входа в бункер запасного командного пункта. Помещение оборудовали в бывшем водоотстойнике дворца Амина.

«Здесь война и свои законы. Молчи»

— Мы возили воду с водокачки из Кабула. Водитель оставил машину и не поставил на ручной тормоз. Рядом было ущелье глубиной с километр. Когда-то там были террасы и сады, но всё высохло. А тогда внизу стояли станции космической связи. И машина упала в ущелье. Солдат трясся, не зная, что с ним будет. Собирался писать письмо домой, чтобы родители выслали денег расплачиваться за машину. Но я его успокоил, сказал, что спишем на боевые [потери]. Потом поехали за этой машиной и притащили, что осталось.

Бывали у нас и проверки. Приехал один проверяющий майор из Москвы. Я, как и было положено, проводил политзанятия и собрания с солдатами. Честно говоря, я их не сильно мучил — говорил, чтобы смотрели телевизор. Наша точка была чуть ли не единственной с электричеством. Я сам тянул кабель больше километра, чтобы оно было.

Так вот, я не записал какие-то занятия по политинформации. И тот майор из политуправления берет меня за грудки и говорит: «Я тебя за 24 часа из Афгана отправлю». Так меня напугал. Я говорю: «Ещё магарыч поставлю, отправляй».

По иронии судьбы, через три месяца этот майор вернулся служить в Афган. Он по привычке начал кричать на солдат. А я ему говорю: «Этого делать нельзя. Ты не доедешь до места, получишь пулю в спину. Здесь война и свои законы. Молчи. Завтра пойдёшь с ним в бой и получишь пулю от “дýхов” (душманы — афганские моджахеды. — «СП»). Никто разбираться не будет".

Личный состав планшетного взвода. 1987 год.

«Из рваных мешков текла кровь»

— Как-то я приехал в аэропорт и должен был лететь в Лошкарёвку (так советские солдаты называли афганский город Лашкаргах, там дислоцировалась самая южная база ограниченного контингента советских войск. — «СП»), но не было бортов. В аэропорту видел машину, которая привезла трупы, и из рваных мешков, где были тела, текла кровь. Меня свело судорогой, и позже на нервной почве начался псориаз. А солдаты, которые видели это, отошли в сторону — их рвало.

Поскольку мне не удалось улететь на самолёте, пришлось сесть в машину и ехать в колонне. Мой водитель был из детдома. Его звали Сашкой. Мы заехали в горы, и «духи» разбили среднюю машину. Колонна встала. Мы видели, откуда стреляют. Выползли из машины. Сашка сказал мне: «Я детдомовец, мне терять нечего, а у вас семья. Ползите за мной». Сашка прополз под камнем и бросил гранату в «духов» наверх. Пулемёты замолчали, и колонна пошла дальше. Мне жаль, что я не успел познакомиться с ним поближе. Хороший парень. Я потом искал его везде, но не мог найти.

Вид с точки на Кабул. 

С военными советниками в ресторане дворца Амина.

«Замену украли»

— Я прослужил в Афгане два года и ждал замену. Я звоню на пересылку: «Где?» — «Нет и нет». Пришёл к кадровикам. Оказалось, мою замену перехватили в аэропорту. Мой сменщик уехал в Кандагар, а другой замены нет. Что делать? Бывалые посоветовали, что нужно ехать в аэропорт, встречать любой борт и узнавать, кто из Одесского военного округа. Я так и сделал.

В аэропорту в Кабуле встретил борт. Из округа прилетел маленький такой военный. Я его схватил и потащил к себе. Кто-то тоже не дождался замены, но мне было делать нечего. Я и так переслужил три месяца. Должен был выехать в мае 1988-го, а замену поймал только в августе. В феврале следующего года уже был вывод войск.

Так я вернулся домой. Позвонил своим из Украины. Меня встретили мои товарищи из народного театра и родные.

С трофейным «стингером».

«Был приказ, и никто его не обсуждал»

— Когда думаю о той войне, понимаю, что для нас не имело значения, кто послал. В то время считалось за честь служить там, куда отправили. Тогда был приказ, и никто его не обсуждал. Была просьба о помощи, и мы помогли. Правда, ценой многих жизней. Многие и по глупости пропали. Это война, а на ней бывает всё.

Нелли Ланская