Что изменилось в бельцком театре за год? Рассказывает новый директор

Славян Влад возглавил Национальный театр им. В. Александри в феврале 2017 года. Накануне Дня работника культуры РМ, который отмечается 20 мая, «СП» встретилась с директором, чтобы узнать, что изменилось в театре за год.

Много премьер

— Г-н Влад, прошёл год с момента назначения Вас на должность директора театра. Что удалось сделать за это время?

— Слава Богу, этот год прошёл, и прошёл он не зря. Нельзя сказать, что я новый человек в театре, что только познакомился с его распорядком, потому что, как говорится, я в нём вырос, так как работал здесь в качестве актёра с 1990 года.

Сделать пока удалось не очень много, но всё сделанное — важные вещи и для театра в целом, и для труппы, и для зрителей. В августе прошлого года к нам приехали коллеги из Румынии, они почти две недели давали мастер-классы по актёрскому мастерству, по сценической речи и движению. Среди гостей был экс-ректор  Национального института театрального искусства и кинематографии им. Караджале (Бухарест) Адриан Титиене.

Это было что-то новое и полезное для наших артистов, что-то новое и для меня лично, так как в Бухаресте совсем другая театральная школа, более европейская.  Благодаря коллегам, мы открыли для себя новый вид постановок — спектакли-читки, когда на сцене нет ни действий, ни декораций, ни музыки и спецэффектов, а только актёры, сидящие за столом и читающие текст. Такие спектакли весьма популярны сейчас и в Европе, и в России, и в других странах.

Наши актёры «читали» текст пьесы американского драматурга Реджинальда Роуза «Двенадцать разгневанных мужчин». Получилось довольно-таки необычно.

Месяц спустя бельцкая труппа с этим спектаклем участвовала в смотре театров Молдовы и Румынии, проходившем в Кишинёве. Играли его в малом зале Национального театра им. Эминеску, и нас приняли очень хорошо и коллеги по цеху, и зрители.

Скажу честно, к инициативе проведения мастер-классов некоторые актёры сперва отнеслись с лёгким скепсисом — мол, что нового мы ещё можем узнать. Но «уроки» вместе с гостями нам всем пошли на пользу, от былого скепсиса не осталось и следа, мы получили толчок, нам дали возможность шагнуть на ступеньку выше, и это прекрасно.

— С осени прошлого года на бельцкой сцене стал давать свои спектакли Национальный театр им. Михая Эминеску. С чем это связано?

 — Действительно, с октября, когда мы заключили договор о сотрудничестве, театр им. Эминеску представляет свои спектакли в Бельцах.  Столичный театр приезжает к нам с гастролями каждый первый вторник месяца, а мы, в свою очередь, едем с гастролями к ним. Бельцкая труппа уже дважды выезжала на гастроли со своими премьерами.

К слову, в 61-й день рождения Национального театра им. В. Александри — 16 мая — труппа смогла разделиться и сыграть два разных спектакля в один вечер на двух разных сценах, в двух городах — в Бельцах и в Кишинёве.

Это ещё одно наше небольшое достижение, так как после многих лет затишья бельцкие артисты наконец-то почувствовали, что они артисты, что они востребованы, что у них есть возможность ездить на гастроли.

Помимо коллег из театра Эминеску, к нам стали чаще приезжать актёры русского театра им. Чехова, чаще стали давать спектакли разные театры из России и других стран. Одним словом, в Национальном театре им. В. Александри двери открыты для всех.

— Много ли премьер было за год?

— О, в этом плане 2018 год можно назвать весьма успешным. Мы поставили детский спектакль «Crăiasa Zăpezilor» («Снежная королева») в январе, в феврале ещё одна премьера — «Promit solemn» («Торжественно обещаю») в постановке приглашённого из столицы режиссёра Эмила Гажу, в апреле — спектакль «Ретро» по произведению российского драматурга Александра Галина, который поставил режиссёр Александру Козуб из Национального театра им. Михая Эминеску.

В июне начнётся работа над новой пьесой Караджале «O noapte furtunoasă» («Бурная ночь»). Так что осенью будет ещё одна премьера.

В прошлом году была премьера спектакля «Don Juan», но спектакль дали всего один раз, потому что одна из актрис ушла в декретный отпуск. Временно приостановили постановку, вводим в роль новую актрису.

Ремонт и незаконная стройка

— Новые спектакли, возобновившиеся гастроли бельцкой труппы, столичные спектакли на нашей сцене — это всё прекрасно. А по хозяйственной части в театре произошли какие-то изменения?

— За год с небольшим мы поменяли окна во всех гримёрных комнатах артистов. Это помогло сохранить зимой тепло в помещениях, где много времени проводят актёры. Стало намного уютнее.

Правда, пришлось немного повозиться. Дело в том, что здание театра — архитектурный памятник, следовательно, его облик существенно менять нельзя, мы не могли просто взять и установить обычные окна. Спасибо сотрудникам фирмы по изготовлению окон, что помогли подобрать подходящий цвет профиля (рам) и провели все работы очень аккуратно. Финансы мы собрали сами, это были деньги театра, а не помощь извне. Крутимся сами, как можем.

К сожалению, местные власти на нас практически внимания не обращают, так как мы не в их подчинении. Надеюсь, когда-нибудь ситуация изменится, возможно, подпишем какой-то договор о сотрудничестве. Взять, к примеру, хотя бы площадь перед входом в театр. Согласитесь, это, в принципе, единственное место в городе, где проводятся все культурные мероприятия. Думаю, примария должна её благоустраивать даже без моих просьб и обращений. Эту территорию можно превратить в красивый скверик, который бы только украсил город, и это можно было бы сделать общими усилиями: часть средств внёс бы театр, часть — власти, ещё часть — спонсоры.

— Как-то прояснилась ситуация со стройкой под театром?

— Что тут сказать? Эта стройка — незаконна. Вступив в должность директора театра зимой 2017 года, я первым делом приостановил все строительные работы. У стройки нет никаких разрешительных документов ни из Министерства культуры, ни из [Отдела] архитектуры...

К сожалению, законодательство страны несовершенно, у нас невозможно просто так взять и разрушить незаконное строение. Борюсь с этой стройкой, как могу. Неоднократно обращался к властям города, к архитекторам, сюда даже приезжал представитель Агентства по инспектированию и реставрации памятников истории и архитектуры, но ничего не меняется. Это строение только портит внешний вид театра, да и всей городской площади тоже.

Труппа «молодеет», но техперсонала не хватает

— Стали ли Вы что-то менять в составе актёрской труппы и техперсонала?

— Зачем? Люди прекрасно работают. За это время уволились всего несколько сотрудников, но по собственному желанию, по своим личным причинам.

Новых актёров пока нет. Чтобы приглашать новеньких, я должен предложить им жильё. Когда-то у нашего театра был свой жилищный фонд, квартиры как служебное жильё давали нуждающимся актёрам. В эпоху всеобщей приватизации эти квартиры, естественно, были приватизированы, то есть стали частной собственностью. Служебного жилья у театра нет. А теперь представьте, какую я должен платить зарплату приезжему актёру, чтобы у него была возможность оплатить номер в гостинице или съёмное жильё?

Сегодня в театре очень молодая труппа — от 25 до 40 лет. Также есть актёры и актрисы в возрастной категории старше 60 лет. Проблема у нас с артистами от 40 до 60 лет — их просто нет.

В актёрской труппе сейчас 26 человек, а всего персонала — более сотни.

Снова и снова говорю, что у нас катастрофическая нехватка людей со специфическими театральными профессиями: сценографы, бутафоры, машинист сцены, гримёры и т. д. За этот год гримёром пытались устроиться несколько девушек, окончивших какие-то курсы по макияжу. Они приходят и говорят, что, мол, «я такой хороший макияж сделала невесте, значит, смогу и в театре справиться». Но это, увы, не так. В театральном гриме много нюансов, которые даются не всем.

— Стало ли больше зрителей в театре?

— Жаловаться не буду. Зрители в театр идут. Другое дело, что в городе сегодня почти нет ценителей театрального искусства. Приглашаю людей, а мне в ответ: «А я уже видел этот спектакль». Сразу понимаю, что передо мной не ценитель театра.

Когда строили здание театра в советские времена, власти рассчитывали, что в стотысячном городе Бельцы спустя время будет жителей в разы больше, поэтому бельчанам-театралам будет достаточно такого большого театра. Сегодня, если в зале, рассчитанном на 583-х человек, есть 200 или более зрителей, считаю, что это прекрасно. Билеты у нас не очень дорогие: премьера — 70 леев, другие спектакли — 50 леев, а для студентов и пенсионеров билет стоит 30 леев.

Раз назначили, надо работать

— Что Вы намерены сделать в ближайшее время?

— В планах есть установка в зале больших экранов, на которых бегущей строкой будет перевод спектакля с румынского на другие языки.

Очень хотелось бы обновить освещение на сцене, потому что сейчас используем лампы, выпуск которых прекратили в конце 90-х годов.

Начав ездить на гастроли, столкнулись с проблемой, что у театра нет своего служебного транспорта — ни автомобиля для директора, ни большого автобуса для актёров. Автобус нам всё обещают и обещают, но...

Осенью планируем какую-то новую программу для детей. Что это будет, я пока не знаю, так как мы сейчас в поисках режиссёров, которые могли бы с нами поработать.

— За год в новой должности у Вас не возникало желания отказаться от директорского кресла и снова вернуться на сцену?

— Да, год был сложным. Не всё было гладко, но давно понял: если в театре всё гладко — это не театр. Какие-то интриги, сложности здесь должны быть всегда. Сожалений о новой должности нет никаких. Наверное, это моя ноша, это ещё одно моё испытание в жизни.

Желания всё бросить не возникало. Раз уже меня назначили на эту должность — значит, надо работать. Я стал директором с целью что-то изменить в театре к лучшему, если это случится — будет хорошо, но самое главное — вместе с коллегами постараемся сохранить то, что есть. 

Виктория Воронцова

Материал опубликован в № 20 (1226) «СП» от 23.05.2018.