Что заставляет мужчину ударить женщину, которую он любит? Откровенный разговор с агрессором

В Дрокию я приехала августовским утром. Воздух ещё был свеж. Вышла на автостанции и направилась в единственный на всю страну центр, где ведётся работа с семейными агрессорами. В 10.00 я должна была встретиться с Русланом — молодого мужчину (33), поднявшего руку на жену, приговорили к двум годам лишения свободы с отсрочкой.

Руслан уже ждал меня перед зданием центра. Серый спротивный костюм, такого же цвета кепка, небритое лицо, карие глаза и спокойный взгляд. Секунда замешательства, и он всё-таки пожимает мне руку. Мы вошли в зал, где обычно проходят занятия, и расположились друг напротив друга. Руслан сложил ладони и опустил взгляд, ожидая вопросы, как приговора. Смотрю на него по-дружески тепло, в надежде, что напряжение спадёт.

Он из маленького села в Рышканском районе. Рос без отца и всегда знал, что должен помогать овдовевшей матери. Поэтому в 15 лет забросил учёбу и стал работать на стройках. Обо всём этом рассказывает мне вполголоса. Отвечает кратко и осторожно. Меняю тактику и задаю вопросы о жене. «Нормальная жена», — говорит. Прошу рассказать, как они познакомились, и только тогда, впервые за это время, на лице Руслана появляется улыбка: «Мы встретились в Санкт-Петербурге. Оба там работали и понравились другу другу».

Алина работала продавщицей в продуктовом магазине, а Руслан — неподалёку. Как-то во время обеденного перерыва он зашёл в магазин что-то купить, уже и не припомнит, что. «Я первым начал разговор, и мне удалось её вытащить на встречу», — начал он спокойным голосом. Погуляли по Дворцовой площади, прилегающей к длинному зданию Эрмитажа, и в Летнем саду.

А вскоре стали жить вместе. «Было легко, потому что мы хорошо зарабатывали». Это был самый романтичный период в отношениях. Иногда, возвращаясь с работы, Руслан дарил Алине цветы, шоколадные конфеты и плюшевые игрушки.

Спустя два года, когда найти работу в России не получалось, они вернулись в Молдову. «Это было наше общее решение. Мы были молоды, и никто из нас не хотел жить в разлуке». На родине они официально оформили свои отношения. Спрашиваю у Руслана, какой была Алина в тот день. «Она была такой красивой. И счастливой». А спустя три года у молодых родителей было уже две дочери и многообещающее будущее.

Руслан ударил жену после 12 лет супружества и одной ночи, проведённой на рыбалке с друзьями. Выпил он тогда много, ясно мыслить уже не мог. Во двор зашёл, когда только начинало светать. Девочки спали в своих комнатах, в доме царила абсолютная тишина. Алина вышла из спальни, укоряя, что муж вернулся домой пьяным. Здесь нить повествования обрывается…

Руслан знает, что они с женой поссорились, и под влиянием алкоголя он ударил её несколько раз. «Думаю, я слишком много выпил. Мы поссорились… Может, мне что-то показалось», — предположил он, нахмурив лоб.

«Я ударил её пару раз, но не сильно-сильно. Ничего страшного не было», — повторяет, как будто оправдываясь. А утром Алина отправилась в полицию подавать заявление. Врачи квалифицировали полученные ею травмы как средней степени тяжести, а в отношении Руслана было возбуждено уголовное дело.

Руслан избил жену после 12 лет брака и одной попойки на рыбалке с друзьями

«Если бы травмы были незначительными, тогда составили бы протокол. А в случае более тяжёлого вреда преступление подпадает под действие статьи 201¹ Уголовного кодекса», — объясняет Андрей Одажиу, юрист и консультант Центра консультирования и помощи для семейных агрессоров в Дрокии.

В ходе судебного разбирательства по этому делу судебно-медицинская экспертиза телесных повреждений выступала железным доказательством. В итоге Руслана приговорили к двум годам лишения свободы с отсрочкой. Суд обязал обвиняемого посещать Центр консультирования и помощи для семейных агрессоров в течение четырёх месяцев. «Если мужчина применит ещё хоть раз насилие, наказание сменяется на реальный срок, плюс добавляется наказание и за новое правонарушение», — добавляет юрист.

Андрей Одажиу, юрист и консультант Центра консультирования и помощи для семейных агрессоров в Дрокии.

Семья Руслана и Алины не единственная, в которой случаются конфликты с рукоприкладством. В 2016 году в стране, по данным Генерального инспектората полиции, зафиксировано 1782 случая домашнего насилия: в том числе 31 убийство, 88 случаев причинения тяжких телесных повреждений и пять случаев доведения до самоубийства. В 93 % случаев агрессорами выступают мужчины.

Гендерное неравенство лежит в основе домашнего насилия, утверждает Вероника Телеукэ, директор Центра по правам женщин. «Проблема в менталитете, и корни этой проблемы уходят в традиционную румынскую семью или даже ещё глубже, в те времена, когда в семье роли были заранее определены. Самое интересное, что эта модель во многом сохранилась до сегодняшнего дня», — считает эксперт.

Согласно отчёту Центра по правам женщин, представленному в конце 2015 года, 90,5 % мужчин считают, что самым главным для женщины является уборка в доме и приготовление пищи для членов семьи. В то же время четверо из десяти мужчин утверждают, что не бывает ситуаций, когда на женщину можно поднять руку.

Вероника Телеукэ, директор Центра по правам женщин.

Чем объясняется выраженная агрессивность у мужчин? Этолог Дориан Фуртунэ, специализирующийся на исследовании социальных инстинктов, даёт несколько ответов в книге «Homo Aggresivus».

Во-первых, лица мужского пола имеют генетическую предрасположенность к проявлению агрессии. Их воинственный характер находит отражение даже в анатомии — мужчины более высоки, у них лёгкие больших размеров, толстая кожа, более тяжёлый скелет. Однако гены, естественно, не единственный фактор, влияющий на поведение. «Остальное — влияние социальных обстоятельств, среды и воспитания», — пишет Дориан Фуртунэ.

Главными причинами домашнего насилия являются алкоголь, ревность, супружеская неверность, безработица и неспособность решать конфликты мирным путём, что и порождает фрустрацию (чувство обманутых ожиданий) и агрессию.

Когда прозвучал приговор, Руслан был сильно обижен. «Вначале мне казалось, что я прав… Я привык никогда не сдаваться. У нас мужчина должен быть мужчиной», — уверенно утверждает мой собеседник.

По словам Андрея Одажиу, это классический пример реакции семейного агрессора. «Они сразу обвиняют жертву и, когда мы им говорим, что мужчина и женщина имеют равные права, отвечают, что мир катится не в том направлении», — поясняет специалист.

Уже третий месяц Руслан посещает центр для семейных агрессоров. Здесь он узнал, что насилие в семье — это не только физическое воздействие, направленное против члена семьи. Оскорбление, изнасилование жены, контроль денежных средств — это тоже формы насилия. На вопрос, поднимал ли Руслан раньше руку на жену, он ответил: «Нет, был только этот случай… может, психологическое насилие когда-никогда применял».

Агрессоры редко с первого раза рассказывают, что совершили. «Они к нам приходят очень закрытыми, некоторым стыдно», — объясняет Андрей Одажиу. Более того, они видят, что информация, которую они выдали в полиции и в суде, обернулась против них же. «Так у них формируется барьер. Мы создаём здесь дружественную атмосферу, и постепенно они открываются». К примеру, во время первой встречи агрессор утверждает, что «всего лишь» ладошкой ударил жену, а спустя два месяца признаёт, что избивал её ногами.

С агрессорами в центре работают юристы и психопедагоги. Специалисты объясняют, какие права есть у членов семьи, какими законами они защищены и почему виновных в домашнем насилии привлекли к ответственности. Также во время этих встреч эксперты помогают агрессорам понять, что провоцирует у них приступы злости и как можно взять под контроль эти эмоции. «Встречи носят практический характер: мы предлагаем различные конфликтные ситуации и вместе их разрешаем», — говорит Андрей Одажиу.

Этот центр в Дрокии появился в 2012 году и работает по программе, разработанной в городе Дулут штата Миннесота, а специалистов учреждения обучали коллеги из США.

Встречи с агрессорами проводятся в группах, причём участники находятся на разных этапах. И это неслучайно. «Меня они воспринимают как специалиста, который выполняет свою работу, а между ними степень доверия выше. Когда агрессор, посещающий наш центр пять месяцев, говорит новичку: “Я был таким же, как ты, и потерял семью, могу попасть в тюрьму”, — они понимают, что то, что мы им преподносим, — правда», — продолжает Андрей Одажиу.

На сегодняшний день это учреждение в Дрокии — единственное в стране, где семейным агрессорам предоставляют услуги по консультированию и поддержке.

Из сотен людей, ежегодно осуждаемых по статье «Насилие в семье», лишь 40 человек получают возможность попасть в этот центр. Национальная стратегия по предупреждению и борьбе с насилием над женщинами и с насилием в семье на 2018-2023 предусматривает развитие социальных услуг для агрессоров, однако не уточняется, сколько подобных центров появится в стране.

По словам Андрея Одажиу, Руслан очень изменился, и семья приняла его обратно. Теперь, если между супругами и возникает какой-то конфликт, мужчина больше не прибегает к формам насилия. «Не бью её, не кричу. Говорим спокойно или занимаюсь своими делами», — говорит Руслан.  

А когда ходит с друзьями на рыбалки, и их предупреждает: не проявляйте агрессию к жёнам. Сначала они над товарищем насмехались, решив, что он ходит к психиатру, а потом Руслан им объяснил разницу: «Я им так и сказал, лучше не делайте этого (не применяйте насилия. — Прим. автора) и не зайдёте так далеко. Они до драки пока не дошли, но грязными словами бросались».

К концу разговора я поинтересовалась у Руслана: так должна ли женщина терпеть насилие? Немного подумав, ответил, как будто даже понимая, что ошибается: «Иногда». Я предложила представить, что одна из его дочерей получает всего одну пощёчину от будущего мужа. «Нет, не должна терпеть… это же моя дочь», — сразу отреагировал Руслан. «Но каждая женщина — чья-то дочь», — говорю ему. «Потом мы это понимаем, потом… когда очнёмся», — признаёт собеседник.

Руслан утверждает, что больше никогда не станет агрессором в семье. «Если я её [жену] ударю, то потеряю… а я не вижу себя в другой семье».

Виктория Колесник

Иллюстрации: Ирина Клешченко

*Имена героев изменены по этическим соображениям.