Интервью лидера кишиневских протестов Андрея Нэстасе спецкору «Медузы» Илье АзаруЧетвертый день перед зданием правительства Молдавии в Кишиневе растет палаточный городок протестующих. Организаторы акции — гражданская платформа «Достоинство и правда» — требуют досрочных выборов парламента, отставки президента и правительства проевропейской коалиции Либеральной, Демократической и Либерал-демократической партий. Сформированный платформой совет Великого национального собрания (так называется площадь перед правительством) возглавил адвокат Андрей Нэстасе. Специальный корреспондент «Медузы» Илья Азар поговорил с Нэстасе в палаточном городке о том, почему люди вышли на улицы и что они намерены делать дальше. Адвокат утверждает, что если власти не выполнят ультиматум протестующих, то они готовы устроить «революцию акаций».

— Почему все-таки люди вышли на улицу? Из-за пресловутого миллиарда (речь о краже из Banca de Economii 11 миллиардов молдавских леев, ставшей основным катализатором протестов — прим. «Медузы»)?Все-таки коррупция в Молдове — это, по-моему, не новость.— Мусорный ящик наполнялся по чуть-чуть, но теперь он уже полный, дальше некуда. Все люди здесь говорят, что их обворовали. Плюс, конечно, нищета. Кроме того, растет доверие к нашей [гражданской] платформе. Когда все начиналось, 25 января этого года, тут протестовали 100 человек. Я стоял и думал: «Украли миллиард, идут рейдерские атаки, отмыли20 миллиардов российских денег через молдавскую юстицию — и только 100 человек». Тогда я подумал организовать что-то и достучался до умных, хороших и порядочных людей — [политологов] Игоря Боцана, Оазу Нантоя, [бывшего судьи ЕСПЧ] Станислава Павловского. Начал я со своего брата [журналиста] Василе, конечно. Мы собрались и сказали, что мы не можем больше терпеть. То одна партия [коалиции] у власти, то другая, и все воруют. Мы создали гражданскую платформу «Достоинство и правда». Мы понимаем, что наше государство захвачено, и мы хотим его обратно. 5 апреля на площадь вышли пять тысяч человек, с тех пор число все растет и растет.— Ваше основное требование — это отставка президента Николае Тимофти и досрочные выборы?— Мы хотим мирно закончить с этим беспределом. 6 сентября на площади было100 тысяч человек. Если бы мы с трибуны сказали: «Окружаем это правительство и заходим туда», то люди стопроцентно бы зашли. Но мы хотим действовать другими методами — демократическими, цивилизованными. Досрочные выборы — это не цель, это средство.— На прошлых выборах в ноябре победила «проевропейская коалиция», хотя на тот момент наверняка было известно про ее коррумпированность?— Да, но тогда люди еще не знали, что их обворовали на миллиард. Они думали: «Что поделаешь, у всех все плохо», но оказалось, что все плохо, потому что у них украли миллиард. Последнюю, самую большую сумму забрали в конце мандата коалиции, после чего началось падение курса лея, началось подорожание цен.— Тем не менее, уже этим летом в Кишиневе на выборах мэра победил Дорин Киртоакэ (первый заместитель руководителя Либеральной партии, входящей в правящую коалицию — прим. «Медузы»), а он едва ли сильно отличается от других.— Конечно, не отличается. Этот сукин сын считает себя румыном (Либеральная партия выступает за присоединение Молдавии к Румынии — прим. «Медузы»), так пусть докажет это на деле. Но он вместо того чтобы заниматься городом, сейчас думает, как нас убрать с площади.— Но не изберут ли на досрочных выборах тех же самых политиков?— На этот раз выборы должны быть свободными. Для этого телеканалы Плахотнюка (бизнесмен, которого считают серым кардиналом молдавской политики — прим. «Медузы») должны быть закрыты, если нарушают [избирательное] законодательство. Закрыть их должен ЦИК, поэтому мы просим отставки его главы. А не хотят уходить — тогда будет им майдан. Я боюсь, что в один прекрасный день невозможно будет контролировать народ. Вы скажете, что в этом случае может быть кровопролитие. Нет, его не будет! Полицейские не допустят. Ко мне тут подошел один и сказал: «Андрей, если, не дай бог, они отдадут такой приказ, мы обернемся против них».— Есть еще спецназ, который приказы обычно выполняет.— Посмотрите на этих парней (Нэстасе показывает на крепких митингующих средних лет в военной форме с орденами на груди, это ветераны Приднестровской войны), они смогут дать отпор. Участников войны у нас 28 тысяч — людей, над которыми издевались власти. Ребята, которые служили в Приднестровье, 24 года были нищими, попрошайками у одного правительства, другого. Прошли те времена. Им должны по закону дать то, что им положено. Их командиры сейчас на площади.— Президент не идет на контакт?— Сегодня мы разговаривали с советниками Чимофти (имеет в виду президента Тимофти). Извините, но люди его так называют — от слова «чмо». Мы сказали им: «Почему президент не пришел сюда? Почему он не явился?» Если честно-честно говорить, то какие переговоры мы можем вести, если у нас есть требования нашего Великого национального собрания? Там написано ясно: отставка. Мы должны встретиться и сказать им: «Вот наша резолюция, и вы должны ее исполнить».— А если они не захотят?— Значит, мы еще раз пригласим на площадь людей. Если они скажут «Нет», мы можем и другие меры принять. Почему у других получилось, а у нас не получится? (Нэстасе протягивает руку к одному из растущих на площади деревьев и отрывает листок). Вот лист акации. Почему у нас не может быть революции акаций? Чисто, мирно, по-человечески. Но это не наша цель. Наша цель — это досрочные выборы. И мы надеемся, что [западные] партнеры Молдовы поймут, что они должны помочь нам, чтобы власти ушли. Дипломатическими путями можно это все решить.— Вы сегодня были в представительстве Европейского союза. Что вам там сказали?— Нам сказали, что это наше право — протестовать. Сказали, что очень рады, что наше общество, которое было разделено по геополитическим и лингвистическим критериям, консолидируется. Они рады, что среди нас есть все социальные группы, и приветствуют, что акция протеста проходит спокойно.— Это все общие слова.— Да, но за этими словами я понял, что они не доверяют властям.— Но как им выйти из этой истории без потери лица, ведь они семь лет их поддерживали?— Потеря лица была у тех, кто этот проект завалил, кто говорил про историю успеха. А этим должно быть по барабану. Секретарь Совета Европы уже говоритпро Молдову как «захваченное государство».— Думаете, что им скажут: «Ребята, вы уже посидели достаточно — уходите»?— Этого будет недостаточно. Но если они скажут, мы скажем, даже в Кремле скажут: «Ребята, не издевайтесь над этим народом, тут ведь есть и русские», [то другое дело]. Мы в платформе чувствуем, что у нас другого будущего, кроме европейского, нет, но это не означает, что мы можем на Россию плюнуть, у нас с ней исторические связи. Я понимаю, что кто-то подумает, что я наивный человек. Но сейчас мы должны консолидироваться, чтобы доказать всем, что мы другие.— Люди живут третий день в палатках. Допустим, статус-кво продлится еще неделю, две. Тогда люди скажут: «А чего мы тут вообще стоим, если ничего не меняется»?— А украинцы так сказали?— Там по-другому было, пришла ночью милиция и разогнала студентов, после чего народ вышел массово.— У нас власти сказали, что второго этапа расследования Kroll про кражу миллиарда не будет. Народ смотрит на это и думает, что тогда и деньги обратно не вернутся. Власти сами провоцируют [недовольство]. Но я вам говорю еще раз, что никто не намерен делать майдан, как в Украине.— А как же ваша «революция акаций»?— Это не майдан, это как «революция роз». А в Грузии не было майдана.— Вы говорите о «майдане» как о чем-то плохом.— Нет, но вы же сами говорите, что в России так считают. А вообще майдан — это неплохо. Вот наш майдан (показывает рукой на людей на площади). Просто в Украине до этого ведь не было прецедента с погибшими на акциях протеста, а у нас такое было в 2009 году (тогда в ходе беспорядков в Кишиневе погиб один человек — прим. «Медузы»). Мы такого не допустим, да и у них нет сил. Максимум 500–600 бандюганов, и все.— Но люди же устанут стоять, если ничего интересного происходит.— Произойдет, произойдет.— Что именно?— Прошло только три дня, а мы ведь идем к возвращению страны обратно.— То есть это игра в долгую?— В долгую мы играть не будем, потому что [бизнесмен] Плахотнюк — это наш Янукович, и в долгую он выигрывает всегда.— А как играть быстро?— В воскресенье, 6 сентября, нас было 100 тысяч человек, в это воскресенье будет 200 тысяч, а потом 300 тысяч. Знаете, что такое 300 тысяч?— Это много.— У нас есть несколько вариантов [дальнейших действий], но все они — мирные. Я не буду сейчас все карты раскрывать. Но мы их качеством наших людей побеждать будем.— Есть еще левые…— Мне жаль Петренко (Григорий Петренко был арестован на 30 дней по обвинению в организации беспорядков у Генпрокуратуры 6 сентября — прим. «Медузы»), если честно. Я уверен, что это была не провокация, просто человек так чувствует. Но если ты политик, ты не можешь быть таким глупым.— Я про лидера социалистов Игоря Додона говорю, который объявилультиматум властям и собирается свои акции протеста устраивать.— У него тоже не получится ничего, потому что люди уже начинают думатьпо-другому.— Но вы с ним не говорили об объединении усилий?— Зачем? У нас первый принцип, что люди приходят на площадь без партийных флагов. Флаг республики Молдова — это хорошо, правильно. Флаг Евросоюза — это тоже хорошо, потому мы уже подписали с ним ассоциацию.— Есть здесь и румынские флаги.— Я видел, но думаю, не каждый знает, что это румынский флаг (флаги Румынии и Молдавии отличаются только наличием на последнем герба — прим. «Медузы»). Есть и провокаторы.— В Москве говорят, что ваша акция — прорумынская.— Это ложь! Да, я румын по крови, понимаете? Но это неважно, ведь я живу тут, Молдова — мое государство. Пройдет время, и если этот народ на референдуме скажет, что он хочет присоединиться к Румынии, то что я должен буду сделать? Это будет решение народа.— Вопрос в том, проведете ли вы такой референдум.— Я не собираюсь его проводить. Говорят, что платформа должна войти в историю. Но я не хочу в историю, я хочу жить нормально. Мне не нужны эти выходы на сцену…— Еще многие думают, что раз вы выступаете против проевропейской коалиции, то вы за Россию.— Это еще круче! Я румын, румыноязычный, и буду за Россию?— Кто-нибудь ведь может воспользоваться ситуацией, перехватить протест.— Мы не дадим никому воспользоваться. Это чушь.— Вы собираетесь идти в политику, создавать партию?— Сама платформа останется гражданским движением. Я лично себя бы лучше чувствовал, если бы остался тут. Потому что тогда я буду выше любого, кто придет [к власти]. Если я когда-нибудь пойду в политику, то только по нужде.— Нужда тут очевидная — кто-то же должен представлять народ.— Если не будет тех, кто будет лучше меня, тогда, может быть, я пойду. Хотя я и не собираюсь. У нас в лагере много качественных людей, но проблема в лидерах. Те, кто может быть лидером, не хотят светиться — боятся. Например, за свой бизнес.— Как финансируется ваш лагерь?Нэстасе вместо того, чтобы отвечать, подводит меня к девушке, которая «знает все про финансирование».— Раньше мы финансировали наши акции сами, но сейчас пришло время, когда люди сами дают деньги. После первого дня у нас было 140 тысяч леев, а сегодня утром было уже 250 тысяч.— На что тратите?— Пока мы тратим их на нужды протестующих. Если останутся деньги, отдадим их в приют. Завтра понесем фрукты в детский дом. Здесь у нас не праздник, мы оставили свой дом, чтобы показать свое недовольство, и спасибо гражданам, что они приносят деньги.