Комендор зениток краснофлотец Дмитрий Чугунов прошёл всю Великую Отечественную, а после неё поселился с семьёй в Молдове. Долгие годы возглавлял сельскую школу в Садовом. Сегодня Маргарита Прякина, в прошлом тележурналист, восстанавливает историю жизни и боевой службы Дмитрия Чугунова по дневникам героя и рассказам его дочери Марии Дмитриевны. Директор сельской школы 18-летний Дмитрий Чугунов подвёл итоги учебного года — первого в жизни самого молодого руководителя школы. Мечтал о том, как проведёт лето, обдумывал планы на предстоящий 1941—1942 уч. год… Беда постучала в двери ранним утром 22 июня: «Война!» В эти июньские дни Дмитрий особенно часто думал о родительском доме в небольшом чувашском селе Городище в Дрожжановском районе Татарской АССР. Семья Чугуновых жила бедно, и, как во многих семьях крестьян, где старшим ребёнком был сын, Дима выполнял всю работу по дому, помогал родителям, нянчил младших сестёр. В 7 лет пошёл в 1 класс городищенской малокомплектной школы, окончил семилетку и поступил в Ульяновское педагогическое училище. В 1940 году вернулся в родное село, начал работать учителем начальных классов, а вскоре был назначен директором. Думы о семье щемили сердце и нежным теплом согревали душу Дмитрия Чугунова, призванного на фронт в первый же день войны. …Уходили на фронт мужчины и юноши, покидали родные места, зная, что вернутся не все, веруя в победу. Остаться дома Дмитрий не мог и, обманув военкома (врождённый порок сердца), встал в строй краснофлотцев. Боевой путь Дмитрия Сергеевича Чугунова начался во 2-м гвардейском Печенгском Краснознамённом дивизионе истребителей подводных лодок на «Морском охотнике-III»* (позже МО-427) в составе Северного флота. «Морские охотники», которых моряки нежно называли «мошки», выполняли сложные боевые задачи. Из дневника Дмитрия Чугунова: «…21 июля 1943 года. Истекли последние часы заполярной солнечной ночи. День обещал быть ясным, безветренным. Короткий сон катерников нарушил сигнал боевой тревоги. Самолёты-разведчики противника стремительно выскользнули из-за сопки в Мотовском заливе. Начиналась атака. С высоты 100–150 метров посыпались первые бомбы, по палубе хлестнули свинцовые пулемётные очереди. С первого же захода от прямого попадания погиб экипаж второго катера. Мы остались один на один с 9 самолётами фашистов. Мы открыли бешеный заградительный огонь. Я поймал самолёт на прицел и кричу: «Выстрел!» Орудие молчит. «Выстрел!» Молчит. В тот миг резкая боль обожгла бедро. Оторвал глаза от окуляра прицела. Рядом Илья Лебедев держит окровавленную руку, а в двух шагах на палубе безжизненно лежит Лаптев. Смотрю на свои ноги. Понимаю — ранен. От потери крови кружится голова, пытаюсь встать и тут же падаю без сознания. Сколько времени длился неравный бой, никто не знал. Самолёты, сменяя друг друга, водили над нами хоровод смерти, и, казалось, конца этому не будет. Не знаю, сколько пролежал без сознания, только вдруг отчётливо слышу: „Наводи! Наводи! — это выскочил на палубу акустик Скрипник. — Поворотный механизм не работает…“ Я ползком добираюсь до штурвалов поворотного механизма орудия… Устранив повреждения, мы вновь открыли огонь. К Эйне-губе катер подошёл весь в пробоинах, с обгоревшей, разрушенной надстройкой. На палубе лежали погибшие наши товарищи…»В этом бою гвардии старшина краснофлотец Дмитрий Чугунов получил осколочное ранение в обе голени (осколки глубоко застряли в ногах и напоминали о себе долгие десятилетия), сквозное ранение паха и кисти левой руки. За проявленные в бою храбрость, личное мужество и отвагу Дмитрий Чугунов был представлен к награде — медали «За боевые заслуги». Медаль ему вручили 29 сентября 1943 г. на полуострове Рыбачий, куда всех раненых катерников отправили в полевой госпиталь. Военврач Покус и медсестра Тамара Хазова творили чудеса, возвращая раненых бойцов в строй. Много позже Дмитрий Сергеевич Чугунов назовёт одну из своих четырёх дочерей именем той самой сестрички, что помогла быстро вернуться на «мошку», к боевым товарищам и выполнять свой долг по защите Родины. И они защищали. Неистово, не щадя жизни своей, несмотря на ноющие раны, на пронизывающий холод, тысячами иголок впивающийся в тело промозглый снег. 7–8 марта 1944 года катер МО-427 получил боевое задание высадить в тыл врага разведгруппу в заливе Мативуона. «Морской охотник», пробиваясь сквозь крутую волну, шёл к вражескому берегу. В матросском кубрике тесно разместились разведчики. Высадку осложняла сложная метеорологическая обстановка. Многое зависело от ловкости и сноровки экипажа катера по установке трапа. Благодаря смелым и инициативным действиям гвардии старшины Чугунова, трап был быстро установлен, на берег разведчики сошли сухими. Выполнив задачу и разгромив при этом опорный пункт противника, захватили 6 пленных фашистов вместе с вооружением. Разведчики вернулись на берег, но катер был обнаружен противником. По «охотнику» открыли орудийно-пулемётный огонь. Время на приёмку разведгруппы сократилось. Смело и быстро действовал Дмитрий Чугунов. За 4 (!) минуты были приняты на борт разведчики, катер благополучно вернулся на базу. Боевое задание было выполнено. За отвагу и мужество, проявленные в бою, гв. старшина Чугунов награждён медалью «За отвагу». Дмитрий Чугунов к весне 1944 года на «морском охотнике» участвовал в 8 конвоях вспомогательных судов, в трёх операциях по расстрелу мин в море, в 12 операциях по поиску подводных лодок противника, в четырёх гидроакустических дозорах, в трёх операциях по спасению лётчиков в море и четырёх операциях по обеспечению проводки союзных конвоев. Сложным для катерников было задание командования по конвоированию транспортных судов и несению акустических дозоров при противодействии подлодок противника в водах Арктики в районах Новой Земли с 15 июля по 19 сентября 1944 года. Из дневника Дмитрия Чугунова: «Хочется рассказать и о том, как в сентябре 1944 года меня чудом вытащили из-за борта несущегося полным ходом катера МО-427. А случилось это так. На катер приходит командир дивизиона гв. капитан II ранга С. Зюзин. Сыгран аврал: „По местам стоять. Со швартов сниматься“. Из бухты Кувшинка выходим в открытое море. Каждый член экипажа по боевому расписанию находится у своих боевых постов. У носового орудия я и Иван Малышев. Для Вани это первый боевой поход. Шли к торпедированному американскому транспорту типа „Либерти“, личный состав которого покинул [судно] на произвол судьбы. Наш катер должен подойти, высадить 3–4 человек, чтобы принять буксирный конец и закрепить, отконвоировать судно в бухту Териберка. Беспокойное Баренцево море штормило. Волны, казалось, раздавят наш катер в щепки, будто мы лезли на какую-то огромную гору. Уже обледенели одежда, палуба, надстройки. Синими от стужи губами объясняю Малышеву сектор его наблюдения. Вдруг катер накренился. Очередная волна сбила меня с ног, и я по обледенелой палубе покатился к краю и полетел за борт… Руками успел схватиться за леера. Голова ещё висит на буртике, а тело уже за бортом. Ваня, чувствуя, что сам меня не вытащит, истошно закричал. „Человек за бортом!“ Застопорили моторы. Надо отдать должное мотористам: у нас были отличные специалисты, которые моментально выполняли все команды с мостика. Промедли они хотя бы секунду, не переведи двигатели на „стоп“ — и прости-прощай, жизнь, сорвался бы в пучину. Назло всем смертям удержался за леера. Прибежали товарищи, вытащили. Переодевшись в сухое — снова на вахту, буксировать судно противника».А ведь в дневнике нет записи о том, что в этот 8-балльный шторм были сорваны два кранца, а Дмитрий Чугунов, рискуя жизнью, бросился на бак и принайтовил (привязал) надёжно кранцы. Задание командования по конвоированию судов в Арктике выполнено на «отлично». Это запись из наградного листа Чугунова Дмитрия Сергеевича, 1922 года рождения, гв. старшины-краснофлотца, награждённого орденом Красной Звезды. В послужном списке офицера запаса Дмитрия Чугунова и медали «За оборону Северного Заполярья», «За победу над Германией», юбилейные — «20 лет победы Великой Отечественной войны», «30 лет победы Великой Отечественной войны», «50 лет Вооружённых сил», «60 лет Вооружённых сил», медаль «Ветеран труда». Да, прошли годы войны, и мирная жизнь диктовала свои правила. Дмитрий Сергеевич возвращается к довоенной профессии учителя. Приезжает в Молдавию, где работает в школах республики. Родным домом становится село Садовое. Здесь он строит новую школу, работает до выхода на пенсию, всего себя посвящает дочерям — Нине, Марии, Тамаре и Валентине, но ни на один миг не забывает фронтовых друзей. Он ведёт переписку, посвящённую теме Великой Отечественной войны, пишет в газеты, обращается к газетным статьям и на радио с просьбой помочь найти однополчан и находит, ведёт активную переписку с ними и их семьями. Встречает друзей-ветеранов у себя в Садовом, в числе гостей и контр-адмирал в отставке, бывший командующий Черноморским флотом из Севастополя Михаил Павлович Бочкарёв.В такой атмосфере дружбы, верности, отзывчивости, памяти о героическом прошлом, в поездках по местам сражений, в города-герои растут ученики Дмитрия Сергеевича, родные дети. В дневнике есть строчки, посвящённые Евгению Лаптеву и Николаю Кочевенко, погибшим в неравном бою с фашистскими истребителями. До последнего вздоха Дмитрий Сергеевич искренне переживал, что его боевые друзья не включены навечно в списки личного состава экипажей современных катерников Северного флота. Ведь там, на войне, каждый миг — героический. Такое бережное отношение к памяти воинов Советской армии переняли дочери. С их участием архивные поиски по письмам родственников воинов, погибших на полях сражений в Молдове и Бельцах и захороненных в братских могилах, помогли найти места захоронений отцов, дедов, прадедов, братьев, а значит, сохранить память в семьях солдат, не вернувшихся с войны. Валентина пошла по стопам отца и тоже стала учителем, а позже и директором родной школы в с. Садовом. Дмитрий Сергеевич Чугунов ушёл из жизни 31 год назад, в мае 1983 г. Его дети и внуки бережно хранят традиции семьи, остаются верными главному — памяти об отце и обо всех, кто приближал День Победы. Стремятся исполнить мечту, которую не успел воплотить Дмитрий Чугунов, — побывать в Мурманске, в порте приписки «Морского охотника-427» 2-го гвардейского Печенгского Краснознамённого дивизиона Северного флота и положить цветы на берег моря. Из дневника Дмитрия Чугунова: « Пройдут десятилетия, вырастут на земле новые поколения гордых и свободных людей, но и для них будет священна память о великой Победе советского народа над мрачными силами германского фашизма. Героические подвиги советского народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов забвению не подлежат».Маргарита ПРЯКИНАФото из архива Марии ГебосСловарь ПонятийКомендо́р — матрос-артиллерист.«Морские охотники» — катера, истребители подводных лодок. Великая Отечественная война расширила их сферу боевого применения — «морские охотники» высаживали десант и разведчиков в тылу противника, подавляли огневые точки врага; ходили в дозоры и охраняли фарватеры; совместно с торпедными катерами ставили мины у вражеских берегов, зачастую вступая в бой с катерами фашистов и их самолётами. Наконец, МО охраняли транспорт в конвоях, сопровождали подводные лодки до точки погружения и встречали их после похода.Кранцы — плетённые из верёвок подкладки, которые кладут между судном и пристанью, чтобы борт не попортить.Леер — ограждение (тросовое, из металлических труб и пр.) вдоль бортов на судне.