В бельцкой школе типа интернат для детей сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, живут и учатся 170 детей, из которых 22 — круглые сироты. Среди воспитанников есть ученики, впервые пошедшие в 1 класс в 14 и 16 лет. Как они попадают в интернат и что их ждёт после его окончания? Об этом и многом другом мы решили поговорить с замдиректора по воспитательной работе Натальей Кривой и замдиректора по учебной работе Павлом Рошкой. Также мы сравнили ситуацию в бельцком интернате с обстановкой в интернате Чадыр-Лунги и задали вопросы его директору Людмиле Горошко.
— Сколько в интернате детей и как они к вам попадают?Наталья Кривая (Н. К.): — У нас 170 воспитанников от 7 до 18 лет. Из них 22 — круглые сироты. Попадают в гимназию-интернат только по направлению из Министерства просвещения. К примеру, с определённой семьёй работает социальный ассистент, который считает, что условия жизни не подходят ребёнку: или семья неполная, испытывающая материальные трудности, или родители ведут антисоциальный образ жизни… Причины могут быть разными. По заявлению ассистента на место выезжает специальная комиссия, проверяющая, как живётся ребёнку, члены комиссии общаются с родителями, убеждают, что ребёнку лучше обучаться у нас. И если родители согласны, комиссия заполняет документы и отправляет заявку в министерство, а оттуда в интернат приходит направление.Также к нам поступают и из детского дома, но крайне редко. Всего у нас трое таких детей.Павел Рошка (П. Р.): — Ребёнка зачисляют к нам сначала на один год. По истечении этого срока ассистенты проверяют, изменилась ли к лучшему ситуация в семье нашего воспитанника. Если условия хорошие и ребёнок может нормально питаться, учиться, отношения с родителями нормализовались, то он реинтегрируется в свою биологическую семью. Если за год ничего не изменилось, то время пребывания воспитанника в интернате продлевается. Людмила Горошко (Л. Г.): — У нас, в чадыр-лунгском интернате, 176 детей. В основном, чтобы ребёнок попал к нам, необходимо министерское направление. Но бывают исключительные случаи, когда звонят и говорят: «Ребёнок уже две недели при больнице, и ему некуда идти!» Или из комиссариата полиции обращаются: «Вот во время облавы задержали мальчика, мы не можем его посадить в ''обезьянник'' вместе с другими». Приходится идти навстречу. Мы плотно сотрудничаем с социальными ассистентами. К примеру, в прошлом году вместе с ними спасали детей. Благодаря нам они в декабре не замерзли хлевах, виноградниках…— Наталья Георгиевна, приводили ли сотрудники полиции ребёнка к вам в интернат?Н. К.: — Нет, полицейские детей отправляют в Центр временного размещения. А потом, если комиссия сочтёт нужным, к нам.Таким образом в интернат попал мальчик, который пошёл в первый класс в 14 лет. Есть 16-летняя девушка, которая до поступления к нам не ходила в школу, она тоже пошла в первый класс. Многие дети поступают вообще без документов, необходимо время, чтобы их восстановить. Бывает, чтобы определить возраст ребёнка, приходится обращаться к помощи экспертов.— Среди ваших воспитанников есть дети гастарбайтеров?Н. К.: — У нас есть дети, родители которых находятся за пределами страны. Мы не называем их детьми гастарбайтеров. Это «брошенные дети», существует такая категория, с которой они попадают к нам. Она и зафиксирована в личных делах. Кроме такого статуса есть и другие: «родители в заключении», «мать-одиночка», не способная обеспечить ребёнка, «многодетная семья», «родители-инвалиды», «неполная неблагополучная семья».Л. Г.: — Из-за экономической нестабильности многие родители уезжают на заработки. Есть и такие, которые на 8—9 лет «забывают» своих детей. Они их бросают в никуда, и дети бродяжничают, становятся изгоями общества. Потом уже попадают к нам. Иные родители потом приходят в интернат, но в таком состоянии, что детям стыдно за их появление.Я думаю, хорошо бы сделать, как за границей: родители, уезжающие на заработки, чтобы их дети не бродяжничали, должны платить государству такую же сумму, которую оно тратит на каждого находящегося в интернате ребёнка. — Забирают ли родители своих детей, находящихся в интернате, домой на выходные?Н. К.: — Мы стремимся, чтобы ребёнок часто контактировал со своей семьей. Родители-бельчане забирают воспитанников домой на выходные, на каникулы — городских детей у нас около 70 %. Иногородние (таких около 30 %), если они живут недалеко от Бельц, — тоже. На лето в интернате обычно остаётся около 40 детей.Л. Г.: — Соскучившиеся по детям бабушки, тёти, дяди забирают наших воспитанников на каникулы. Но случается, что уехавший с опекуном ребёнок через 2—3 дня звонит и просится обратно. Какое-то время назад начали приходить в интернат люди, хотели взять детей на лето. Я стала разбираться — кто такие? Оказалось, на протяжении ряда лет, ещё до того как я заняла должность директора, чужие люди использовали воспитанников как рабсилу: дети пасли коз, овец. — Бывали ли случаи, когда опекуны претендовали на имущество, принадлежащее детям?Н. К.: — В прошлом случалось, что кто-то из заинтересованных людей хотел воспользоваться тем, что ребёнок несовершеннолетний, пытался отобрать жилплощадь. Но мы тут же вмешивались и не допускали, чтобы без разрешения воспитанника могла быть продана недвижимость.П. Р.: — Однажды мы даже отстаивали право ребёнка на владение участком земли. Нашли документы, подтверждающее это право.Л. Г.: — Бывает, над детьми оформляют опекунство только для того, чтобы какой-то домик достался дальним родственникам. А потом этих детей можно и выгнать, и сделать всё, что угодно. И уже нам приходится воевать с такими людьми, судиться с ними.— Как часто усыновляют ваших воспитанников?Н. К.: — Потенциальные приёмные родители не могут напрямую обратиться в интернат и усыновить наших детей. Это делается только через Министерство просвещения. Уже из него к нам обращаются с запросом, есть ли у нас дети для усыновления. А мы, в свою очередь, можем подготовить документы, удостоверяющие, что ребёнок сирота.Но у нас уже давно не было случаев усыновления. Ведь в основном хотят взять маленьких детей. У нас они уже довольно взрослые. Л. Г.: — Я почти четыре года работаю директором интерната. За это время приходили несколько желающих усыновить детей. Но ничего не получилось. Особо запомнился такой случай: пришли потенциальные родители, долго присматривались к одной девочке, гуляли с ней, разговаривали. Но потом узнали, что у девочки есть мама, бросившая её когда-то в роддоме. Маму нашли, а она сказала: «Дочь мне сейчас не нужна, но когда я выйду на пенсию, она будет за мной ухаживать». И эти люди отказались удочерять девочку, мотивировав это так: «Мы не хотим такого, мы её берём как раз для того, чтобы она за нами смотрела».— Сколько у вас выпускников и какова их судьба?Н. К.: — В этом году будет 29, в прошлом — 33. Многие наши выпускники хотят продолжить дальнейшее обучение. Из 33 шестеро учатся в лицее, стремятся в будущем получить высшее образование. Есть выпускники, которые уже закончили вузы или сейчас в них учатся: в БГУ или в кишиневских высших учебных заведениях. Кстати, если ребёнок-сирота продолжил обучение в лицее, то он имеет право проживать в нашем интернате. Мы также находим ему спонсоров, которые могут ему помочь. К примеру, есть у нас постоянный спонсор — общественная организация «Миссия без границ»: она выплачивает лицеистам стипендию — 450—500 леев ежемесячно. Сотрудники «Миссии без границ» помогают детям продуктами питания, покупают одежду, обувь, делают подарки на праздники, организовывают экскурсии.П. Р.: — Есть ещё кишинёвская общественная организация «Copilul», она помогает нашей воспитаннице, обучающейся в Бельцком госуниверситете.Л. Г.: — Мы выпускаем 33 ребёнка, многие из которых пойдут учиться в лицеи. Мы стараемся заключить договоры с колледжами — комратским, кишиневскими, приднестровскими, чтобы наши выпускники там учились. Например, в Валя Норокулуй есть училище, где учащиеся не только полностью обеспечены питанием и одеждой, но им ещё выдаётся по 300 леев в месяц на личные нужды. А по окончании училища детей-сирот не только трудоустраивают, но и выдают им подъёмные.— От государства выпускники-сироты получают какое-то пособие?Н. К.: — Да, причём если раньше оно составляло 500 леев, то в прошлом году — уже 5000 леев. Л. Г.: — Помимо 5000 леев, круглый сирота получает полностью комплект одежды, паспорт. Мы не выбрасываем детей в никуда. Кроме этого на протяжении нескольких лет мы контролируем, где наш выпускник находится, чем он занимается.. — А какие-то коммерческие структуры оказывают помощь детям?Н. К.: — В основном только общественные организации. Ещё нам помогают бывшие выпускники.П. Р.: — Один бывший ученик подарил три ЖК-телевизора, другие дорогие вещи. Мы используем их в классах. Но если говорить не о персональной помощи детям, а в целом интернату, то нам помогает молокозавод. В ремонте, например.— Есть ли выпускники — ваша особая гордость?П. Р.: — Есть мальчик из очень сложной семьи, один брат у него сидит в тюрьме, другой бродяжничает, мать пьяница. А этот мальчик держался, пошёл в лицей, научился ремонтировать мобильные телефоны, устроился на работу. Ходит в лицей, потом 2—3 часа работает. Не пошёл по стопам своей матери.Н. К.: — Особая наша гордость — это дети, поступившие в лицеи, в вузы, те ученики, которые продолжили образование и не повторили судьбу своих родителей. Олег ХИТАЛЬСКИЙ («СП», Бельцы) Валентина ЧЕБАН (Общественная телерадиокомпания АТО Гагаузия, Комрат)Материал опубликован в рамках проекта «Укрепление потенциала молдавских СМИ в освещении общественно значимых вопросов», осуществляемого Центром независимой журналистики (ЦНЖ), при финансовой поддержке представительства Евросоюза в Республике Молдова в рамках Европейского инструмента поддержки демократии и прав человека. Мнения, выраженные в публикации, принадлежат авторам и не отражают взгляды доноров.
В бельцком интернате из 170 воспитанников 22 — круглые сироты / Фото О. Хитальского
Комментарии(0)
