«Афганистан стал полигоном для испытания оружия и людей». Воспоминания военного врача

«СП» завершает серию материалов, приуроченных к 30-летию окончания афганской войны. Сегодня публикуем воспоминания Анатолия Воляка — полковника медицинской службы, награждённого боевыми орденами и медалями.

 «Ты, сынок, идёшь в афганцы»

 — Я закончил 4 курса Кишинёвского медицинского института и перевёлся на военную кафедру в Куйбышев. Получил звание лейтенанта и был направлен в Калининградскую область в качестве военного врача воинской части. Потом служил в Калининграде в военном госпитале.

В 1981 году я получил назначение в Афганистан. Война год с небольшим как началась.

Я тогда был кандидатом в члены КПСС. До приёма в партию оставалось два месяца. Меня досрочно пригласили на комиссию и просто вручили партийный билет. Я сразу же пошёл к своему начальнику и рассказал об этом. А он говорит: «Ты, сынок, идёшь в афганцы». Жена — в слёзы. Младшей дочке был только годик.

Дали мне время на сдачу должности, на подготовку контейнера, чтобы отправить домой семью. Ещё был отпуск где-то три недели. Всё сделал и через месяц в мае отправился.

Из Кишинёва — на Москву, а из Москвы уже были рейсы регулярные в Ташкент, где был пересыльный пункт. Через два дня вылетел в Кабул. Оттуда — в Шинданд, в мотострелковую дивизию, командовал которой тогда полковник Борис Всеволодович Громов (впоследствии генерал-полковник, руководил выводом советских войск из Афганистана. — «СП»).

Меня назначили врачом противотанкового дивизиона. Сначала было очень трудно: из прохладной Прибалтики — в  жаркий и засушливый Афганистан.

Через некоторое время, к концу лета, отправили на точку (место дислокации).

Опасные враги — малярия и гепатит

— Мы охраняли дорогу протяжённостью 120 километров. Там было четыре точки. Я попал на третью. Пробыл там четыре месяца.

Мы сопровождали и обеспечивали безопасность транспорта. Как медик я оказывал медицинскую помощь местному населению. Для этого выделялись средства. Для местных были построены добротные дома. Во дворе были все удобства: туалеты, кухня, бассейны, своя электростанция.

Было два железобетонных помещения, которые построили специалисты, прокладывавшие дорогу в Афганистане. Мы там обосновались, строили и кое-какие новые инженерные сооружения. Иногда выезжали или выходили на операции, помогали местной милиции в наборе в армию и наведении порядка.

 Самый опасный враг на точках у нас был комар — малярия. Она косила всех. Для профилактики нам выдавали по две таблетки в неделю «делагила». Иногда солдаты их не пили, поэтому болели. 20 % перенесли малярию.

Другой враг — гепатит («желтуха»). До 95 % заболевали, даже сам Громов переболел, у которого был личный повар и все условия. Источником инфекции была пыль. Воду мы хлорировали, а с пылью справиться не могли. У абсолютного большинства местных туалетов не было, поэтому все эти фекалии, моча высыхали, поднималась и разносилась пыль.

Был дивизионный медсанбат, но он инфекционными болезнями не занимался. Был военный госпиталь на 300 коек, но развернуто там было где-то полторы тысячи коек. Госпиталь был оборудован в модулях — раскладывались деревянные бараки, в них из-за недостатка коек ставили трёхъярусные кровати.

Под Новый год, 26 декабря, мы вернулись в Шинданд, на базу. А 6 января получили новых бойцов и поехали на ту же точку. Я вернулся уже в качестве командира этого опорного пункта. Личного состава на точке было примерно 50–60 человек. Из военной техники — три противотанковых пушки «Рапира», гаубица, автоматические гранатомёты АГС-17, личное оружие, ручные противотанковые гранатомёты РПГ-7. Вооружения было предостаточно.

Когда я уже стал командиром опорного пункта, в мои обязанности входил боевой выход. Раз в 4–5 дней мы выезжали на указанные разведкой рубежи, проводили там военные мероприятия и вечером возвращались домой. Со мной было примерно 18–20 бойцов, все вооружённые до зубов. Я брал с собой ещё медицинскую сумку с запасом медикаментов из расчёта примерно на пятерых раненых. Проходили расстояние от 20 до 30 километров от точки.

Анатолий Воляк в Афганистане был и командиром опорного пункта.

«У всех шок: мертвец ожил»

— Были, конечно, и потери, на то она и война. Очень жаль ребят. Помощь оказывали в полевых условиях. Халаты не носили — было не до них. Прямо на пороге веранды дома светили фарами. Раненых раскладывали на носилках. Самым важным было быстро остановить кровь, потому что была большая кровопотеря. Я давал по два флакона спецрастворов сразу в две руки. Солдаты держали флаконы. Я только попадал в вену. За мной шли те, кто крепил иголки.

 После одной операции старший сидел в кабине машины, и пуля попала ему прямо в лоб. Мы его выгружали уже холодным. Тут выгружают ещё одного, тоже с дыркой во лбу. Я говорю: «Всё. Давай туда, к мёртвым».

Вдруг подбегает боец и говорит: «Там этот мёртвый пальцем поманил меня». Я подумал, что ему показалось — было темно, но пошёл посмотреть. Проверил пульс — не больше 20–30 ударов. Потащили его в реанимацию. Смотрю, у него дырка прямо посередине [лба]. Взял зонд, почистил спиртом и ввёл внутрь. Он вошёл легко, даже толкать не стали, прямо между полушариями. Шевелю им и чувствую: пуля там. Вытащил зонд [пулю оставил внутри], промыл рану, лейкопластырь наложил крестом, забинтовал и думаю, давай будем приводить его в чувство. Беру иглу большую, набираю простой хлористый кальций и делаю ему в правый желудочек [сердца] укол. Буквально на глазах, секунд через 30, он начал розоветь и открыл глаза. Тут бойцы врассыпную, у всех шок: мертвец ожил. И сразу заговорил парень. Он был молдаванином, его фамилия Бостаникэ.

Утром прилетели вертолеты и забрали и мёртвых, и живых.  Сначала раненых увезли в Шинданд в медсанбат, потом в Ташкент, а дальше в Москву. Так и потерялась связь. Я сейчас обратился в молдавский Союз ветеранов Афганистана. Может, найдут его.

Анатолий Воляк: «Помощь оказывали в полевых условиях. Халаты не носили. Раненых раскладывали на носилках. Самым важным было быстро остановить кровь. Солдаты держали флаконы со сцерастворами. Я только попадал в вену. За мной шли те, кто крепил иголки».

«На точке росла конопля»

 — Были и курьёзные случаи. На точке росла конопля. Там было целое конопляное поле. Бойцы утром, где-то в 5 часов, одного молодого раздевают наголо и отправляют добывать порошок. Он идет, трясёт (растения), пыльца садится. Потом он её скатывает — и в сапог, под каблук. Смотришь, пацаны уже ржут, как кони. Ну что делать? Не ходить же с серпом и выкорчёвывать эту коноплю?

Но артиллеристы — ребята смекалистые и говорят: «Да у нас есть такие снаряды, секретные. Мы сейчас всю траву положим». Решили попробовать. Оружие стреляет иголками, типа гвоздей. От 3 до 5 тысяч иголок (за выстрел). Сделали один выстрел — и просветлело метров на 400. Всё почистили, только стволы толстые остались.

«Успел повоевать в трёх горячих точках»

— 30 августа 1982 года я написал рапорт на отпуск, но мне отказали. Вскоре я заболел гепатитом. Долго лечился по госпиталям. Но поскольку был медиком, то меня ещё и заставляли вести истории болезней других больных.

В Афганистане я пробыл 2 года и 4 месяца. Долго ждал замену. Мою украли, отправили на другое место службы. Пришлось ждать.

Потом вернулся в Прибалтику, в медслужбу военного округа. Меня отправили служить в посёлок рядом с Ригой. Привёз семью, и там мы прослужили до 1986 года. В 1987 году поступил в Военную академию в Ленинграде. В 1989-м окончил.

Оттуда отправили уже на майорскую должность в Кировобад (Азербайджан) в большой госпиталь. В то время там воевали [между собой]  Народный фронт Армении и Народный фронт Азербайджана. Войска не были задействованы. Мы оказывали помощь логистикой. Но и там пришлось побыть военным хирургом.

В 1992 году ко мне пришли аксакалы и сказали: «Анатолий Николаевич, мы очень тебе благодарны. Вы нам очень помогли, очень многому нас научили, наших специалистов. Но пришла пора, и вы должны уйти. У тебя на Родине тоже началась война».

Мне помогли с контейнером. Собрал вещи, отправил детей. Меня срочно вывезли из Кировобада. Добрались до Каменки — жена оттуда. Там уже шли боевые действия. Секретно перешли на другую сторону.

В  начале апреля я приехал в Министерство (обороны). Меня направили во Флорешты. Там шло переформирование бригады. Пришлось повоевать в Приднестровье. В июле были введены миротворческие войска, и мы вернулись на базу во Флорешты.

В 1999 году я был назначен начальником Бельцкого военного госпиталя, а в 2004 году закончил службу.

Вышел на пенсию в должности полковника медицинской службы. Есть орден Красной Звезды за Афганистан, орден «За службу Родине» второй степени, медаль «Meritul Militar», боевые награды за Азербайджан.

«Это была интервенция чистейшей воды»

— Сейчас понимаю, и тогда мы знали, что это не было помощью афганскому народу. Это была интервенция чистейшей воды.

Какая помощь? Там первобытно-общинный строй или феодальный зарождающийся. Они нас не ждали и не приглашали. Уже сейчас становятся ясными причины, после Сирии. На рубеже 80-х годов были созданы некоторые новые виды оружия, нетрадиционные или более мощные. А испытания, кроме как на животных, не проводились.  Афганистан, по сути дела, стал таким полигоном.

И это было испытание оружия и людей — и в применении артиллерии, и авиации, политическое испытание. Солдаты и офицеры изучали это, опыт накапливался. Это правда. Была сделана большая научная работа. А затраты были огромные.

Конечно, Советский Союз тогда оплошал. Они поддались на американскую провокацию и вошли туда. Поначалу с местными были очень дружелюбные отношения. Вот в 1981-1983 годах мы сотрудничали, я оказывал медпомощь. Но потом началась подготовка [боевиков]  со стороны Запада против Советского Союза.

Нелли Ланская