«Меня не баловала судьба»: представительница ромов с 4 дипломами о жизни и поисках работы

Светлана Кодряну – седьмая, самая младшая из многодетной семьи ромов. У нее есть четыре диплома об образовании, она может работать продавцом-консультантом, агрономом-виноградарем, швеей. В этом году Светлана окончила вуз, получив специальность эколога, однако надежды на то, что она хоть где-то сможет работать, у молодой женщины нет. Светлана уверена, что самое страшное в жизни — это получить шанс, но не иметь возможность им воспользоваться. Светлана рассказала «СП», как осталась сиротой, через какие трудности пришлось ей пройти в детстве, как она стремилась получить образование, как стала мамой-одиночкой с двумя детьми, кто ей помог приобрести кров и почему не получается найти работу.

«С 5 лет я круглая сирота»

Родилась Светлана в 1992 году в Единцах. Она самая младшая, седьмой ребенок в многодетной семье ромов. Вспоминая свою жизнь, она рассказывает:

— Я практически не помню, было ли хоть что-то хорошее, был ли у меня хоть один день счастливого детства. И детство, и лица умерших родителей потихоньку стираются из памяти.

Мое детство было коротким, оно закончилось еще до того как мне исполнилось 4 года в день, когда отца, Владимира Кодряну, убили, если я правильно помню, вроде как из-за долгов. Тогда мы жили все вместе на Урале, в Челябинске, где родители на рынке торговали кожаными куртками.

Я припоминаю, как в тот день, когда нам сказали о том, что папу зарезали, страшно кричала, плакала мама. Я сразу поняла, что к нам пришла непоправимая беда, но не знала, что за ней последуют многие-многие другие беды и трагедии. Отца мы похоронили в Челябинске.

Моя мама Валентина Бобу, оставшись одна с семью детьми на чужбине, тогда приняла решение вернуться в Молдову, в родной город Единцы. Припоминаю, как мы ходили с ней там по улицам и рынку, пытаясь распродать, что осталось из товаров. Впрочем, чтобы доехать до дома и нас прокормить, ей пришлось продавать и наши личные вещи, и вообще все, что нас на тот момент было. На родину поздней осенью семья возвращалась ни с чем.Светлана с сыном Кристином: рассказывая о своей жизни, молодая женщина то и дело плачет, сынишку это расстраивает, и он плачет тоже.

В Единцах в то время у нашей семьи был свой небольшой домик, но, вернувшись в город, мы обнаружили, что он разворован и практически до основания разрушен.  

До сих пор с ужасом вспоминаю, как следуя за плачущей мамой, мы тогда обивали пороги соседей и знакомых с просьбами о милости и помощи. Не скажу, что нам не пытались помочь: одни из соседей, проявив сострадание, выделили нам комнатку в летней кухне, где мы поселились всей семьей, но наступила зима. Денег на дрова, на свет совсем не было, и самые сильные воспоминания того времени, что мне постоянно было нестерпимо холодно. Так как нас было много – вместе с мамой восемь, всей семьей греясь друг о друга, мы спали на полу. 

Кошмар, начавшийся после смерти отца в Челябинске, в Единцах для меня и других братьев и сестер не только не закончился, он нарастал с каждым днем, он вползал в каждую минуту нашей жизни.

Мама запила. Мы жили в холоде и поэтому были постоянно простужены, мы постоянно хотели есть, за нами никто не смотрел, никто о нас не заботился.

Это теперь я перестала пытаться судить свою маму, взрослым уже умом понимая, что запила она тогда от большого горя и бессилия, впав в депрессию. А в то время я никак не могла понять, почему она забыла о нас, как будто всех нас вычеркнула. Никогда не забуду ее лицо: то заплаканное, то злое или еще хуже пустое и отрешенное. Она навсегда так и осталась в моей памяти сильно пьяной и без конца курящей у маленького окошка. 

В 1997 году мама умерла. Мне тогда было 5 лет. Как могла, заботилась тогда обо всех детях нашей семьи старшая сестра Каролина. 

В 1999 году у Каролины проявилась атрофия мышц ног, это болезнь, при которой человек теряет возможность ходить, и троих младших из нашей семьи – меня, брата Игоря и сестру Олесю — у сестры забрали и поместили в школу-интернат города Купчинь. 

Из интерната в интернат

— В интернате нас разделили, расселив по возрастам, и если старшим в интернате было вроде бы как чуточку легче прижиться, то меня 7-летнюю, интернат очень испугал: практически все воспитатели были злющие, они постоянно кричали и могли избить тех, кто вел себя не так, как им было надо. Среди воспитанников были разные дети. Были такие как я, кто боялся конфликтов, и поэтому избегал общения, а были другие: хитрые, лживые, вороватые. Я быстро поняла, что интернат — это никакой ни дом, и хоть жизнь там касательно быта, конечно, была более качественной, но не скажу, что стала для меня сильно лучше прежней. Словом, и вспоминать не хочется. 

До 9 лет я считала себя здоровой: бегала как все и могла прыгать. А вот у сестры Олеси, которая оказалась вместе со мной в интернате, и была на 2 года меня старше, стали появляться те же симптомы, что и у Каролины. Она сначала только жаловалась на слабость в ногах, но постепенно ее ноги перестали слушаться, она почти перестала ходить. Сестру забрали в другой, специализированный интернат. Нас разлучили. Я не плакала, напротив, я радовалась, что ей помогут, что там ей сделают операцию.

Вскоре проблемы с ногами появились и у меня. Позже оказалось, что три девочки из нашей семьи: Каролина, Олеся и я из-за плохих условий жизни, плохого питания и частого переохлаждения заболели одной и той же болезнью, у нас троих сначала появились, а потом стали все сильней проявляться симптомы болезни, которую врачи определили, как атрофию мышц ног. 

В 2005 году из интерната Купчинь меня перевели в Яловенскую специализированную школу-интернат для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата. Там мне посчастливилось встретить очень хорошего и доброго врача, он добился, чтобы и мне, как и сестре провели операцию. Так как я была младше, и состояние не было таким как у сестер запущенным, в результате операции мне удалось полностью встать на ноги. Я хоть и немного странно, но хожу своими ногами, тогда как сестрам без коляски и костылей с большим трудом едва удается пройти пару-тройку метров.

Все, что делаю в жизни, с надеждой быть счастливой

— В 2008 году окончила в Яловенах девятилетку. Я неплохо училась в школе, и так как у меня не было родителей, и возвращаться особо было некуда, педагоги посоветовали мне не лениться, и продолжить образование. Я по их совету поступила в Ставченский Колледж виноградарства и виноделия.

Виньетка Светланы, сделанная в год окончания колледжа, в 2013 году 

В те годы я, наверное, была счастливой: жила в общежитии, мне полагалась стипендия. Дружила с одногруппниками, уважала преподавателей колледжа. Вот они, мои преподаватели, тогда меня надоумили и помогли подать документы на определение степени ограничения возможностей. Так я получила I группу инвалидности и стала получать пенсию.

А в 2009 году я влюбилась. Он был из Кишинева, тоже этнический ром, правда, из ромов русских, и тоже сирота. Мы хорошо с ним ладили, много времени проводили вместе. Потом я забеременела, и в 2010 году взяв академический отпуск, приехала рожать в Единцы. Сын Дан родился здоровым, он рос вертлявым и веселым ребенком. Вернувшись с малышом на учебу, мы с моим избранником жили еще какое-то время семьей, но его отношение ко мне после рождения сына сильно изменилось. Через полтора года этот мужчина отказался от нас, потому что, цитирую: «не готов жить с калекой», нагло соврав при этом, что до моей беременности он не замечал того, что у меня есть проблемы с ногами. Так что колледж я заканчивала в статусе человека с ограниченными возможностями и матери-одиночки. 

В 2013 году, окончив колледж, я пыталась устроиться на работу. Год обивала пороги разных учреждений и в Кишиневе, и в Единцах, но люди, видя, что я испытываю трудности при ходьбе, говорили, что вакансий нет.

Тогда, махнув рукой на диплом агронома-виноградаря, хорошенько поразмыслив, я стала искать такую профессию, которую можно выполнять сидя на стуле, и обучилась кройке и шитью в Кишиневском профессиональном училище № 8. Окончив его, я снова пыталась устроиться на работу, и снова тщетно. Куда бы на производство я ни приходила, мне везде отказывали из опасений, что я не справлюсь, не смогу выполнять норму, и работая на процессе, буду тормозить работу всего цеха. 

С двумя дипломами в кармане и 5-летним ребенком я вернулась в родной город Единцы.

«Мне было жутко и страшно»

— Я вообще не понимала, что мне делать, куда идти, у кого просить помощи. Так как у меня в Единцах не было своего жилья, соответственно, не было и прописки. Без прописки человеку невозможно устроиться на работу, оформить социальное пособие, записать сына в детсад. Я обратилась в примарию, рассказала о своем положении и попросила хоть временное жилье и прописку, иначе мы сыном погибнем. Там мне ответили, что социального жилья в городе нет, однако, ребенка помогли устроить в сад и помогли с оформлением временной прописки.  

Я стала снимать жилье. Все деньги с пособий уходили на то, чтобы оплатить квартиру. Как я не старалась экономить, на еду у меня денег практически не оставалось. Самыми тяжелыми в то время были выходные дни, когда сынишка не ходил в сад. Он просил еды, а у меня нечем было его накормить. Снова и снова я искала работу, но мне везде отказывали.

Обратившись в Агентство занятости, я вместо предложений работы, получила другое предложение: пройти курсы по специализации «продавец-консультант». Я подумала, что когда пройду эти курсы, у меня будет больше шансов устроиться на работу, и согласилась. Курсы успешно прошла, но опять работу не получила. 

Я знаю почему: я этническая ромка, из-за болезни я низкого роста и не выгляжу перспективным работником (рост у меня 142 см), моя походка выдает проблемы с опорно-двигательным аппаратом. Если ко всему вышеперечисленному добавить, что я еще и мать-одиночка, воспитывающая теперь уже двоих детей , — в 2021 году я родила еще одного сына, то о работе мне и мечтать нечего!Сыновья Светланы Даниил (старший) и Кристин души друг в друге не чают.

Знаете, я из-за того, что никак не могла наладить свою жизнь, и жизни своих детей, несколько раз ловила себя на плохих мыслях о самоубийстве, так как мне было жутко и страшно — от безвыходности, от того, что все движется по одному и тому же замкнутому кругу, что все у меня так беспросветно и совершенно безнадежно.  

Не помню точно, наверное, в 2015 году в нашей жизни появилась Алина Решетникова и организация AREAP*. За всю свою жизнь я не видела столько заботы и добра, сколько от Алины и ее команды. Она приглашала меня на тренинги и чаепития в коммуникационный центр AREAP и помогла трудоустроиться в социальную прачечную. Как закройщик и швея я работала в пошивочной мастерской, где вместе с другими бенефициантами AREAP мы производили экосумки и развивающие книги из фетра.  

Но самый большой шаг, который я приравниваю к подвигу во имя нашей семьи, сделала Алина в 2017 году. Я вам точно не скажу, как она все устроила, и как это оформлено было, но AO AREAP по инициативе директора Алины Решетниковой разработал и внедрил целый план по сбору средств на домик для нас. Деньги тогда собирались путем проведения выставок-распродаж, праздничных акций, она искала и находила доноров. Кстати, тогда нам помог примар и муниципальные советники Единец, которые выделили нам недостающую на покупку дома с участком суммы. Всего домик стоил 27 тысяч леев, из которых только 4 тысячи леев были собраны мной. 

Она по сей день является нашим ангелом-хранителем и никогда нас не забывает. Когда у Алины появляется возможность хоть чуточку облегчить нам жизнь, она непременно нас находит и нам помогает. Этим летом Дан отдыхал в лагере, где ему было интересно, полезно и очень понравилось.Участок и домик в селе Ротунда Единецкого района — собственность семьи Кодряну

Получила высшее образование

— Сколько живу, я стараюсь быть как все, как другие люди: учусь, не отгораживаюсь от людей, если могу сделать что-то полезное — делаю. Только вот всё рано или поздно ломается. Уже тут, вернувшись в Единцы, я строила отношения с парнем, вышла замуж, мы жили неплохо, пока он не уехал на заработки, и все. Всё сломалось. Он, как и первый мой мужчина, «вдруг» осознал, что у меня со здоровьем большие проблемы и постепенно перестал звонить, писать и бросил меня на произвол судьбы, теперь уже с двумя детьми: Даником и Кристином. С мужем теперь мы в разводе.

Меня никогда не баловала судьба, и ждать, что побалует, бессмысленно. Поэтому я нахожусь в постоянном поиске работы, решений своих проблем и проблем своих детей. Кому нужны мои дети, кроме меня?

Вспоминая свою жизнь с опустившей руки мамой, я боюсь раскиснуть, и не хочу, чтобы моим детям пришлось пройти хоть сколько-нибудь моего пути. Когда совсем нет выхода, я, желая обмануть судьбу и пытаясь сломать замкнувшийся круг, по которому протекает моя жизнь, делаю неожиданный шаг. Так, в 2020 году я приняла решение получить высшее образование, и поступила в Технический университет Молдовы, и вот в этом году 28 июня я получила диплом о его окончании.

В этом году женщина получила высшее образование, окончив Технический университет Молдовы.

Что дальше ждет меня и мою семью, я не знаю. Живу по принципу: делай, что должно, и будь, что будет. Этой весной я пригласила пожить с нами в селе Ротунда сестру Олесю. У нее гораздо более тяжелая форма болезни. 

К сожалению, у сестры болезнь распространилась и на руки: стягиваются и сохнут мышцы кистей рук, ходить она не может, мы возим ее в кресле. Зато вместе хоть немного веселей, у нас сложилось подобие семьи. 

Я смотрю на Олесю, и хорошо понимаю, что меня ожидает в будущем. В детстве, еще в Яловенах у меня начиналась атрофия мышц рук, но тогда мне делали много разных процедур и массаж, ставили уколы, я полгода носила специальный лангет. Меня лечили, и тогда подвижность к мышцам рук вернулась. Сейчас я стала замечать ухудшение, и знаю, что в скором времени много из того, что делаю сегодня руками легко, делать не смогу. 

Светлана заметила, что у нее также как и у сестры, начинают стягиваться и сохнуть мышцы кистей и пальцев рук.

«Есть люди, которым хуже, чем мне»

— Не подумайте, что я жалуюсь. Я всю свою сознательную жизнь провела в окружении людей, имеющих проблемы со здоровьем. Я не боюсь и не сетую на свою жизнь, так как не понаслышке знаю: есть люди, которым гораздо хуже чем мне. В интернате Яловен я познакомилась с девушкой, которая в детстве упала на раскалённую плиту. У нее полностью сгорел нос, лицо оказалось изувеченным, а кисти рук ей врачи отняли, нечего было спасать. И знаете, она ведь не впала в депрессию, не отказалась жить. Покинув Молдову, она вышла замуж, растит детей, она приноровилась выполнять ряд работ: убираться в доме, стирать и даже чистить картошку. Я часто с благодарностью думаю о том, что бог дал мне время для нормальной жизни, жалко только, что шансов остается все меньше.

Обиднее всего то, что я — не жалуясь на судьбу и ничем не выделяя себя — а как многие другие, как тысячи людей в Молдове, на общих основаниях осваивала премудрости науки, и когда вот, кажется, результата достигла, протяни руку и бери награду, принимайся за работу... каждый раз оказывается, что именно мне работы нет. Надо ли говорить, что получать образование, воспитывая двоих детей в одиночку, это очень тяжкий труд. Я отметки не выпрашивала и не покупала, я трудилась, чтобы их заработать, но вот опять: принесла домой очередной диплом и спрятала в коробочку на полку подальше, чтобы дети не достали и не испортили. 

Я мечтаю найти работу, пока могу приносить пользу своей семье и людям, я готова браться за работу любую, какую смогу выполнять качественно. Я не хочу быть обузой, я не хочу, чтобы на работе держали меня из жалости. Я хочу жить так, как живут другие люди вокруг меня. Я очень хочу жить как они, работать и радоваться своим успехам. 

Еще я мечтаю встретить свою судьбу, свою половинку. Я знаю, каким он будет: сильным, заботливым и добрым. И непременно, как и я сиротой, чтобы никто не мог вмешиваться в нашу жизнь, чтобы у нас обоих был шанс жить в любви и радости, растить детей и строить будущее. 

Теперь, когда я получила диплом, подтверждающий образование эколога, я намерена обратиться Агентство занятости, правда, из прежнего опыта я почти уверена, что работы для меня не будет. Посмотрим. 

​А оглядываясь на свою жизнь, единственное, что я сегодня сделать, так это обратиться ко всем людям, живущим без ограничений по состоянию здоровья: если боитесь ответственности, если боитесь связать себя отношениями с человеком с ограниченными возможностями — не суйтесь, не приходите в его жизнь, не давайте человеку пустых надежд и обещаний, не создавайте для него радужных иллюзий. Я уже несколько раз попалась на этот крючок, и всякий раз, пытаясь освободиться от меня, мне этот крючок выдирают безжалостно и очень болезненно, с нутром, с куском души и сердца.Светлана безумно любит своих детей, ради них она готова снова и снова изменять и перестраивать свою жизнь. Коллаж выполнен из фотографии Светланы, опубликованных героиней в социальной сети Facebook.

*Справка-Пояснение

Общественная Ассоциация AREAP (Районная ассоциация образования для взрослых «Верхний Прут») появилась в Единцах в 2010 году. Возглавила ассоциацию Алина Решетникова. Цель ассоциации: социально-профессиональная интеграция людей с ограниченными возможностями и социально уязвимых групп на севере страны. В разное время ОА AREAP для людей с ограниченными возможностями были открыты коммуникационный центр, социальная прачечная и пошивочная мастерская. Также организация внедрила множество других проектов.

Наталья Тайшина

Фото автора и из архива Светланы Кодряну

• Читайте также:
• Один день с Валентиной Гуцу, носителем живого сокровища человечества
• Более 40 лет у доски: 97-летняя учительница о советской школе и секрете долголетия