Майя Санду — «СП»: «В стране нет больше условий для честной политической борьбы»

В преддверии грядущих осенью парламентских выборов «СП» готовит серию интервью с лидерами молдавских политических формирований. Наша первая гостья — председатель партии «Действие и солидарность» (PAS) Майя Санду.

О предвыборных договорённостях в Кишинёве и Бельцах

— Как выбирали единого кандидата от оппозиции перед выборами примара Кишинёва? Почему им стал Андрей Нэстасе?

— Этот процесс происходил прозрачно, на глазах у всех. Когда платформа «DA» выдвинула кандидатуру господина Нэстасе, партия «Действие и солидарность» проанализировала варианты, взвесила возможности выдвинуть своего кандидата либо поддержать его. Учитывая, что мы находимся в предвыборном году и осенью нас ждут парламентские выборы и что в нашей стране действует антидемократический режим, было очень важно сохранить единение настоящих проевропейских и продемократических сил, мы решили поддержать Андрея Нэстасе. В то же время обе партии объявили, что выступят на парламентских выборах единым блоком, и призвали другие силы, включая гражданское общество, выступить на этих выборах общим фронтом.

— Обсуждались и другие кандидатуры?

— Разумеется. Обсуждались и кандидаты от «Действия и солидарности», и нейтральные кандидаты, но окончательное решение было поддержать господина Нэстасе.

Не буду сейчас перечислять список кандидатур. В партии «Действие и солидарность» немало людей, подходящих на должность примара, и мы бы не преминули выдвинуть нашего кандидата, если бы не существующее положение, в котором важнее всего было сохранить сплочённость продемократических сил.

— Как думаете, если бы этим единым кандидатом были Вы, присутствовали бы мы при сценарии с отменой выборов?

— Мне не хотелось вы спекулировать и пытаться распутывать тайны разума одного персонажа, который находится за кулисами решения о непризнании результатов выборов — Владимира Плахотнюка.

— В Кишинёве выдвинули единого кандидата от оппозиции. Почему этого не произошло и в Бельцах?

— В Республике Молдова множество населённых пунктов, и это не значит, что если были единые кандидаты на президентских и местных выборах в Кишинёве, то в каждом из них должен выдвигаться один кандидат. Мы всё же разные партии, и в случае с Бельцами в ходе внутрипартийных обсуждений было принято решение пойти на выборы со своим кандидатом.

Не думаю, что это как-то повлияло на результат выборов, так как в Бельцах, к сожалению, ни одна из партий — ни «Действие и солидарность», ни «DA» — недостаточно популярны для того, чтобы достичь большинства.

Надеемся со временем убедить бельцкого избирателя в наших хороших намерениях ко всем жителям Республики Молдова, независимо от того, на каком языке они общаются и в какой части страны живут — на севере или на юге. Мы хотим создать хорошие условия жизни для всех честных граждан этой страны.

— Выдвижение в качестве кандидата в примары Бельц Симиона Гуцу вызвало неоднозначную реакцию со стороны некоторых бельчан, которые не преминули напомнить ему о том, что его сын находится в розыске за мошенничество. Знали ли Вы об этом обстоятельстве?

— Не знала деталей, но думаю, что это не так важно, так как каждый должен отвечать за собственные действия, и мы не должны судить о людях по действиям (подтверждённым или нет) их родственников.

Мы оценили смелость господина Гуцу участвовать в этих выборах, так как немного смелых людей, готовых войти в борьбу при таких неблагоприятных условиях, осознавая, что шанс победить слишком мал.

— Повлияют ли результаты выборов на состав руководства местной ячейки партии?

— Симион Гуцу выбран бельцкими однопартийцами и будет и дальше председателем территориальной организации.

Об отмене выборов в столице

— Ожидали ли Вы до выборов или после оглашения их результатов, что они будут отменены?

— Это стало для нас сюрпризом. Мы предполагали, что что-то подобное может произойти на парламентских выборах, так как было ясно, что этот режим будет пытаться оставаться у власти, невзирая на голоса граждан, и придумывать для этого различные тёмные сценарии. Видимо, у диктатора Плахотнюка терпение лопнуло чуть раньше, и он решил продемонстрировать всем, как гражданам, так и внешним партнёрам, что он здесь единственный начальник, что в этой стране всё происходит только так, как он этого пожелает.

— За последние несколько лет мы наблюдали различные сценарии — от снятия одной из партий непосредственно перед выборами до многократного изменения «правил игры». Сценарий с отменой выборов мы видим впервые. Насколько опасен этот прецедент для нашей страны?

— Он очень опасен. Демократия в нашей стране и раньше хромала из-за тех, кто появлялся у власти и желал там остаться вне зависимости от результатов выборов. Теперь мы все стали свидетелями крайне опасного прецедента.

Если мы согласимся сейчас с отменой голосования граждан, это может повториться по всей стране — как на местных, так и на парламентских и президентских выборах. Это диктатура, и она скажется на каждом из нас, если её не остановить.

— Каким образом остановить?

— Противостоя ей. С ней должны бороться все, от мала до велика. Вместе с представителями гражданского общества мы выдвинули инициативу о создании Движения национального сопротивления. Будем протестовать, будем противостоять всеми возможными способами, будем просить поддержки со стороны внешних партнёров. Мы видели множество жёстких месседжей, исходящих от правительств других стран, которые хотят, чтобы Республика Молдова продолжала идти демократическим путём.

Мы должны держаться, учиться, что значит противостоять диктаторскому режиму, и ни в коем случае не смиряться с ним. Будем держать его в напряжении до тех пор, пока эта пирамида не рухнет.

— Какие конкретные действия будет предпринимать это движение?

— В первую очередь, призываем всех людей выйти 1 июля (интервью проходило 28 июня. — «СП») на массовый протест против отмены выборов. Такие протесты будут проводиться и далее.

Мы выдвинули три требования: признание результатов выборов мэра Кишинёва, отмена смешанной системы выборов и начало уголовного преследования против судей, поспособствовавших незаконному решению об аннулировании результатов выборов.

Помимо этого мы организуем акции протеста во всех населённых пунктах или, по меньшей мере, районах страны в течение нескольких следующих недель.

— Какие шансы на успех есть у этих трёх ультиматумов?

— Здесь многое зависит как от правительства, так и от нас. Если режим «поумнеет» и поймёт, насколько далеко он зашёл с этими злоупотреблениями, эти требования могут быть удовлетворены быстро. В первую очередь признаётся законность выборов, во вторую — собирается Парламент и отменяет закон, которым ранее была отменена пропорциональная система на парламентских выборах. Третье требование выполнить ещё проще: начать расследование в отношении судей, замешанных в этом случае. Для ответственного правительства это не так уж и сложно.

Если этого не произойдёт, режим должен быть готов к прямому противостоянию с гражданами, потому что мы не позволим ему продолжать злоупотреблять своей властью и будем сопротивляться всеми возможными законными способами.

— О требовании уголовного преследования судей. Не будет ли нарушаться ли здесь принцип разделения ветвей власти в стране?

— Ни у кого в стране нет иммунитета от наказаний за особо тяжкие злоупотребления против закона и против граждан. Если судья совершил крупное правонарушение, которое может привести к установлению диктатуры, естественно, что его следует наказать, и это должно быть ясно всем. В республике есть множество судей, которым придётся расплачиваться за свои злоупотребления.

Я не согласна, что судьи, пользуясь независимостью, могут совершать преступления против собственного народа. Не для этого мы им доверили эти должности, не для этого они получают гораздо большие зарплаты, чем кто-либо из госслужащих. Они должны понять это.

— Некоторые эксперты выдвигали в эфире некоторых телеканалов с национальным покрытием версию, что отмена выборов более выгодна оппозиции, и именно оппозиция могла повлиять на судей, чтобы после этого предстать в роли жертвы. Как Вы это прокомментируете?

— Я тоже это слышала. В том числе и премьер-министр Филип сделал такой намёк в Вашингтоне. Следуя их логике, если оппозиции выгодно [отменить выборы], выиграв, несмотря на все препоны, гонку за примарию Кишинёва, то и в будущем, выиграв с таким же трудом парламентские выборы, [оппозиция] вновь будет заинтересована в их аннулировании. Где логика?

Они говорят, что нам выгодно, когда нас грабят? Это неудачная попытка оправдать абсолютно нерациональные действия. Такие оправдания неуместны и думаю, их уже никто не слушает.

— В конце первого после отмены выборов митинга Андрей Нэстасе обратился к собравшимся на русском языке. Считаете, что в стране существует линия раздела по языковому критерию?

— В стране есть безответственные политики во главе с Игорем Додоном. Не обладая другими аргументами для убеждения людей, они сеют рознь в обществе и используют людские страхи для своего политического продвижения.

Теперь речь идёт не об Андрее Нэстасе, и даже не о Кишинёве. Речь о том, что голос народа был аннулирован, вне зависимости от того, за кого они голосовали. Это может произойти где угодно: и в Кишинёве, и в Бельцах, и на парламентских и президентских выборах. Все те, кто верит, что их голос важен, что у них есть право решать, кому руководить их населённым пунктом и страной, должны выйти сейчас и остановить эту диктатуру.

То, что Андрей Нэстасе сделал то обращение на русском, — хорошо. Нам нужно единство, так как диктатура одинаково опасна для нас всех, независимо от языка, на котором мы разговариваем.

— Каких ещё шагов ожидаете от властей в их противодействии оппозиции?

— Может произойти всё, что угодно. Это решение показало, что в их действиях, в действиях Плахотнюка здравый смысл отсутствует, а у тех, кто в его окружении, нет смелости его остановить.

Когда столько власти оказывается в руках нерационального человека, он становится очень опасным. Не исключено, что в попытке дискредитировать оппозицию он может спровоцировать беспорядки.

Мы должны быть готовы ко всему. В тоже время мы обращаемся ко всем гражданам быть осторожными и протестовать мирно, не поддаваясь на какие-либо провокации. Рано или поздно диктатура этого человека падёт, и главное — не допустить человеческих жертв.

— Как далеко вы готовы идти с протестами?

— Будем идти так далеко, пока люди будут готовы нас поддерживать. Все должны понимать, что у нас в стране нет больше условий для честной политической борьбы. Мы находимся под диктатурой, и одна политическая партия, сколь подготовленной она бы ни была, не сможет в одиночку изменить дела к лучшему. Нужна поддержка людей, чтобы спасти демократию, так как существование политических партий имеет смысл только при демократии. Если мы позволяем одному человеку её убить и установить свою диктатуру, партии уже не смогут ничего сделать.

Поэтому мы пойдём до самого конца — с условием, что люди нас будут поддерживать.

О перспективах парламентских выборов

— Если ваше требование о возвращении пропорциональной системы на парламентских выборах не будет удовлетворено и смешанная система останется в силе, будет ли оппозиция участвовать в выборах?

— Это решение мы примем в подходящий момент. Как я уже говорила, сейчас для нас главное — спасти демократию, так как при диктатуре партии бессмысленны.

То, что произошло сейчас с местными выборами в Кишинёве, может произойти и с парламентскими выборами, если мы не остановим диктатора.

Выборы в Кишинёве показали, насколько может быть опасна смешанная система.

При том, что большинство кишинёвцев ориентированы проевропейски, в первом туре больше всего голосов набрал социалист. Исходя из этого можно сказать, что такая система не будет отражать реальное желание граждан.

— Если парламентские выборы будут проводиться по пропорциональной системе, какими будут доли «Действия и солидарности» и «Достоинства и правды» в блоке, о создании которого Вы говорите?

— Не будет никаких процентов — будет соревнование. Все те, кто захочет баллотироваться по нашим спискам, должны представить доказательства своей неподкупности. Далее соревнование будет проводиться по заслугам: у кого наберётся больше очков, согласно оговоренным нами критериям, тот и окажется выше в предвыборных списках.

Что говорит Европа?

— Вы довольно хорошо знакомы с тем, что происходит в коридорах Брюсселя. Что там говорят о будущем Молдовы в свете последних событий? Какими могут быть последствия?

— Европа шокирована. Конечно, никто не питал иллюзий о «демократическом» характере правящей партии, но такого поворота они [внешние партнёры] не ожидали даже от неё. Публичные обращения вашингтонских и брюссельских чиновников довольно жёсткие, а те, что произносятся неофициально, — ещё жёстче.

У режима есть два пути. Первый — полностью изолировать страну, отказавшись от денег и советов Евросоюза. Плахотнюк уже заявил, что готов справиться с ситуацией, если ЕС больше не будет присылать финансовую помощь. Человек готов к этому, но это будет в ущерб Республике Молдова, так как изоляция страны ударит больнее всего по её гражданам.

Если они решат порвать отношения с Западом, Запад потеряет определённые рычаги влияния, которые у него есть на эту власть. Когда Плахотнюк заявляет, что его не волнует Евросоюз, это значит, что он не будет к нему прислушиваться даже настолько, насколько прислушивался до сих пор.

Второй вариант — всё исправить. Очевидно, что этим действием [отменой выборов] они окончательно испортили свой имидж, и все поняли, кто они такие. Даже так это было бы для них единственным решением, чтобы не считаться диктатурой со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Власти сейчас должны решить, хотят ли они идти войной против собственного народа и внешних партнёров, либо им стоит попробовать что-то исправить.

— Молдова подписала в 2014 году соглашение об ассоциации с ЕС. Насколько это соглашение соблюдается нашей страной? Может ли Европа повернуться к нам спиной?

— Правительство всё пытается впечатлить нас различными отчётами, но мы можем увидеть реальные результаты и без этого.

По реформе юстиции власти получили «двойку» — транш, направленный [ЕС] для поддержки этой реформы, был отменён несколько месяцев назад. То, что происходит сегодня, — ещё одно доказательство зависимости юстиции от мафиозных кланов.

Никакого прогресса не было достигнуто и в борьбе с коррупцией, особенно если говорить о наказании виновных в краже миллиарда.

Говоря об экономике, чувствует кто-нибудь, что Молдова процветает благодаря тому, что соглашения об ассоциации и свободной торговле открыли некоторые ворота для молдавской продукции? Проблема в том, что в стране не осталось тех, кто хотел бы что-либо производить, зная, что налоги, которые он будет платить, будут использованы не для строительства дорог, школ и т. д., а для покрытия банковской кражи или ещё какого-то преступления.

Результатов нет, и их нет из-за того, что намерения власти отличаются от намерений, прописанных в соглашении.

Главным риском может стать пересмотр безвизового режима. Не знаю, дойдёт ли до этого, но это было бы важнейшим рычагом в руках европейских структур.

О реформах в образовании

— Вы были первой, кто объявил «войну» списыванию на экзаменах на степень бакалавра. Это новшество встретило тогда неоднозначную реакцию со стороны общества. Считаете ли Вы теперь, что то решение было правильным?

— Решение было не идеальным, но безусловно правильным. В тех условиях, в которых мы тогда находились, эта мера была абсолютно необходимой. Очень важно, чтобы молодёжь понимала, что их усилия важны.

Когда тот, кто прилагает больше усилий, получает меньшую оценку, чем тот, кто списал, — это несправедливо. Тот, кто украл оценку, украдёт потом диплом в вузе и т. д.

Для первых поколений было сложно, и это не столько их вина, сколько вина родителей, которые говорили: «Не беспокойтесь, мы позаботимся о ваших экзаменах». Были и преподаватели, которые поощряли это.

Было несколько жёстко, но правильно, особенно по отношению к тем, кто прилагает все усилия, чтобы чего-то добиться.

— Ожидали ли Вы, что в первый же год более половины выпускников провалят экзамены?

— Мы не могли знать. Мы не были уверены, что принятые нами меры принесут результаты, не знали, будет ли исправно работать техника, будет ли достаточно надёжных людей в центрах по сдаче БАКа и т. д.

Мы все знали, что списывают, но в тот, первый год мы увидели, скольких выпускников пришлось снять с экзамена. К счастью, из года в год процент успешно сдающих экзамены увеличивается. Также есть много положительных отзывов и вузов, которые утверждают, что разница между студентами, сдающими экзамены до 2013 года и после, более чем явная.

Для тех, кто не может сдать, должна проводиться реформа профессионально-технического образования, чтобы они могли получить хорошую, высокооплачиваемую профессию и без сдачи бакалавриата.

— Реформы, которые проводятся сегодня в образовании, — продолжение начатых Вами реформ?

— Если глянуть в Кодекс образования и Стратегию образования до 2020 года, можно заметить, что, к сожалению, только малая часть начатых мною реформ была продолжена.

Радует, что сохранилась в большей мере команда, которая организует экзамены на степень бакалавра, и они обеспечивают их правильное проведение.

Об остальном не могу сказать ничего хорошего. Не была принята национальная программа для учителей. В скором времени из-за плохих условий и низких зарплат мы станем свидетелями того, как школы закрываются не из-за отсутствия учеников, а из-за отсутствия учителей. Это можно остановить только национальной программой, которая бы предполагала новую систему оплаты труда, новую систему подготовки и т. д.

Не видно конкретных шагов по изменению школьной программы. Мы создали тогда соответствующий проект, но дальше этого дело не пошло. Насколько я знаю, только теперь были созданы рабочие группы, но результатов их работы не видно.

В области профессионально-технического образования что-то делается, но этого слишком мало, тогда как в области высшего образования вообще никаких подвижек нет.

— Что бы Вы сделали, если бы продолжили работать на посту министра просвещения?

— Занялась бы внедрением Кодекса об образовании. Там реформ более чем на 100 страниц, по всем ступеням. Пошла бы по его букве, и этим должна заниматься любая власть.

О судах с политиками и не только

— На какой стадии находится Ваш судебный иск против бельцкого епископа Маркелла?

— Этот процесс может длиться бесконечно, возвращаясь из одной инстанции в другую и т. д. Не могу сказать точно, где находится дело, в первой инстанции или в Апелляционной палате, но ясно одно — намерение этих инстанций его затягивать.

Замечу, что интересы Маркелла в суде представляет представитель социалистов в ЦИК. Они даже не пытаются скрыть связь между Додоном и Маркеллом. Пока юстиция у нас контролируется этой властью, больших надежд в этом случае я на неё не возлагаю.

— Недавно Илан Шор заявил, что платил Вам зарплату, пока Вы находились на посту министра. Насколько я знаю, последовало несколько исков...

— Я подала на него в суд за эту ложь, так как я никогда не брала денег ни у кого, а только получала законную зарплату от государства. В этой стране нет такого человека, который мог бы утверждать, что давал мне деньги.

Он, в свою очередь, подал на меня в суд за то, что я «нарушаю права». Насколько я понимаю, здесь имеется в виду право воровать и безнаказанно тратить украденные средства. Очень хочется видеть его аргументы в суде.

— Что с исками против СМИ за распространение фальшивых новостей?

— Мы подали в суд на контролируемые Плахотнюком СМИ, которые распространяли фейки во время президентской предвыборной кампании, в том числе и о «30 тысячах сирийских мигрантов». Спустя два года никакого решения так и нет.

— Как бы Вы прокомментировали слухи о Вашей поддержке со стороны ЦРУ?

— Это враньё я услышала ещё до президентских выборов, когда Игорь Додон заявлял, что США сделают меня президентом. Не знаю, почему президентом стал он.

Когда людям не в чем тебя обвинить, когда они знают, что ты не украл ни единого бана, не злоупотреблял властью, будучи на государственной должности, они начинают выдумывать.

Сделала ли я когда-либо что-то против Республики Молдова и в пользу другого государства, чтобы меня в этом подозревали? Кто ездит в Москву чаще, чем в Страшенский, Каларашский районы и т. д.?

Лично я за последний год была в большем числе населённых пунктов Молдовы, чем Додон, Плахотнюк и Канду вместе взятые.

Об источниках доходов и намерениях

— Чем занимается и за счёт чего сейчас живёт Майя Санду?

— Живу за счёт сбережений, которые остались после моей работы в США после 2012 года. Тогда многие удивлялись, что я ушла от зарплаты в более чем 10 тысяч долларов в месяц и приехала сюда. Работала в министерстве, у меня была зарплата, пусть и гораздо меньшая, чем в других местах, где я работала.

На протяжении последних двух лет я не заработала ничего. Теперь стараюсь жить скромно на немногие оставшиеся сбережения. Их становится всё меньше и меньше, но это уже другой вопрос.

Как президент партии я не получаю никакой зарплаты. Единственный человек, который работает у нас в партии за деньги, — девушка-ассистент.

— Почему Вы решили прийти в молдавскую политику?

— Поначалу это был профессиональный вызов. Когда только пришла, я не могла и представить, к чему приведёт это моё решение. Я всегда считала, что образование — крайне важный сектор, который в нашей стране почему-то игнорировали.

Работая в министерстве, мы набрали политического капитала благодаря проводимым нами успешным действиям. Когда Молдове понадобились молодые незапятнанные политики, мы решили попытаться ими стать.

Теперь мы начали эту борьбу и, столько времени, сколько люди будут нас поддерживать, будем бороться. Если люди откажутся дальше идти за нами, мы уйдём и будем заниматься каждый своей жизнью.

— Не жалеете, что пришли в нашу политику?

— Нет. Как тяжело бы ни было, я работаю с командой замечательных людей, и это очень сильная мотивация. Во-вторых, у меня есть возможность встречаться с огромным числом людей, которые хотят перемен и хотят, чтобы им было за кого для этого голосовать.

Когда мы видим их, в том числе 60-, 70-, 80-летних, «заражаемся» их смелостью, и это даёт нам силы продолжать борьбу. Столько времени, сколько эти люди нам верят, мы должны бороться. 

Сергей Паскарь

Материал опубликован в № 26 (1232) «СП» от 04.07.2018.