Директор Агентства регионального развития по северу страны (ADR «Nord») Ион Бодруг дал интервью еженедельнику «СП». Наша встреча прошла накануне проведённых этим учреждением Дней северного региона.— Как рядовому гражданину Вы бы объяснили цель работы агентства и то, как на практике, в конкретных действиях это реализуется?— Согласно Национальной стратегии регионального развития, главная наша цель — выравнивание условий жизни граждан РМ в регионе. Это основа основ регионального развития. Естественно, нам не хватает денег из Национального фонда регионального развития, чтобы реализовывать в полной мере такую задачу. Стратегия определяет основные приоритеты регионального развития. Во-первых, проекты по инфраструктуре: строительство дорог, водопроводов, канализационных систем. Второй приоритет — помощь малому и среднем бизнесу. И третье — проекты по экологии и туризму. Мы не только внедряем проекты, но и реализуем программу под названием «Операционный региональный план» на определённый период, сейчас это 2013-2015 годы. Также есть ещё Единый программный документ, который утверждён решением Правительства, куда внесены проекты за все три года: 2013, 2014, 2015. Даже на это нет денег в полном объёме. Я посчитал, что если за три года Национальный фонд регионального развития составит около 500-600 млн. Каждый год он варьирует. В одном году было 174 млн, в этом 189 млн, а в следующем году в зависимости от размера национального бюджета он составит не более 200 миллионов. На выполнение Единого программного документа по всей стране в полном виде нужен почти миллиард леев. По нашим данным, на проекты, которые должны быть реализованы в северном регионе согласно Единому документу, требуется 300 млн. В этом году для северного региона апробировано что-то около 75 млн леев.— На что должны пойти выделенные региону средства?— Давайте я сделаю небольшую ретроспективу, что у нас есть по 2010-2012 году. В 2010 году, когда мы официально открылись, получилось, что ни одного проекта не было внедрено. Были только операционные расходы агентства — только, скажем так, на проживание: на заработную плату, аренду помещений. Финансовую поддержку на подготовительном этапе оказала Великобритания. Косметический ремонт помещений, установку кондиционеров, покупку мебель, которую вы видите, всю технику, первый автомобиль, производили на европейские деньги. В 2011 году мы внедрили проекты на 43 млн леев, которые были выделены из Национального фонда регионального развития. Плюс два проекта по развитию публичных коммунальных услуг — из ресурсов Международного агентства по международному развитию Германии (GIZ). Один реализовали в селе Старые Дуруиторы Рышканского района — строительство водопровода и канализационной системы, а второй — в Старой Татаровке Сорокского района — инновационная система уличного освещения. В 2012 году у нас было 11 проектов, семь были приняты к финансированию в 2011-м, а ещё четыре — новых. И те семь, что утвердили в 2011-м, в 2012 году мы завершили и передали объекты местным администрациям. Всё это составило 54 млн леев. В этом году мы имеем 11 проектов с общей стоимостью 66 млн леев. Сейчас сумма у нас откорректирована, часть средств забрали у других регионов, поскольку там внедрение проектов идет чуть хуже. Так что у нас уже есть теперь 74 млн. Наверное, и эта сумма будет увеличена, потому что есть вопросы в регионе «Центр», и какая-то часть ещё нам добавится. Если эти деньги не использовать — не важно, на севере в центре или на юге, — то они «сгорят». Такова специфика использования бюджетных средств. В 2012 году мы выполнили работы на все 100 %. Мы даже вышли с плюсом по работам, но профинансировали их уже в 2013-м. Так же мы стараемся сделать и в этом году.— Вы передаёте местной администрации, допустим, дорогу. Предположим, эта дорога по окончании зимы начинает разрушаться. Как вы контролируете, то насколько хорошо сделана работа, насколько эффективно использованы государственные деньги?— У нас в контракте с экономическим агентом указано, что мы удерживаем от 1 до 5 % от суммы в качестве гарантии добросовестного исполнения работы. Допустим, сумма контракта — 20 млн. В этом месяце исполнитель сделал 2 км дороги на 2 млн. Один процент — это 20 тыс. леев, они остаются на счету в банке как гарантия выполнения обязательств до тех пор, пока мы не дадим добро на их выплату. Подрядчик не имеет к ним доступа. Например, в Единцах была полностью отремонтирована региональная трасса протяженностью 4,3 км. Люди теперь ездят там с удовольствием. Да, там после зимы появились кое-где ямы, но они возникли, потому что город не чистил снег. К тому же есть участок, о котором все проектировщики нас предупреждали, что будут проблемы, пока не решится досконально вопрос с ливневыми водами. Мы всё сфотографировали, задокументировали, написали письмо экономическому агенту, указав устранить недостатки в сроки. Это мы выявили в феврале, Экономический агент подождал, пока будет убран снег и лёд, и за две недели всё устранил. Теперь там никаких проблем нет. Посмотрим, что покажет нынешняя зима. Хочу сказать, что такие дороги, как Бельцах, мы не делаем. Если мы беремся, то привлекаем экспертов, которые нам объясняют, где есть проблемы, риски. У нас в операционных расходах есть статья, которая позволяет нанимать лиц со специальным образованием. И мы лучше потратим тысячу или две на проведение экспертизы технического проекта на высоком уровне, чтобы потом требовать чёткого исполнения контрактов. Мы обожглись на первых проектах, они были очень сложными. И теперь мы стараемся предохранить себя от некачественных работ и от недобросовестного отношения к параметрам, которые мы выносим на тендер. У нас очень сложно выиграть тендер. Заложены столько параметров и такие требования, которые не может выполнить фирма, которая вчера открылась или не выполняла большие работы. Не может фирма, занимавшаяся обустройством тротуаров или клумб, победить в многомиллионном тендере на строительство дороги.— Сколько сотрудников ADR «Nord» занимается тем, о чём Вы рассказываете? Каков годовой бюджет ADR? И разумно ли, на Ваш взгляд, соотношение затрат на работу агентства и на собственно проекты? — У нас работают 20 специалистов разного профиля, разделенные на три отдела: отдел планирования и развития, отдел менеджмента проектов и отдел по финансам и закупкам. Мы начали с пяти специалистов в 2010 году. Тот год мы провели в тренингах, семинарах, чтобы получить понимание того, что такое региональное развитие. Потом нас стало 11, а с начала этого года нас уже 20. Также есть три консультанта GIZ. А в 2011-м мы впервые в республике привлекли ещё волонтёров Корпуса мира. Бюджет агентства варьирует: в одном году он может быть 1,8 млн леев, а в другом — 2,2 млн. Всё зависит от мероприятий, которые организовываешь, что ты хочешь сделать в следующем году. Два миллиона кажется много. Но когда администрируешь 80 миллионов, видится это уже по-другому. В эту сумму входит и аренда здания, коммунальные услуги, заработная плата и практически все мероприятия по привлечению инвестиций. Здесь отмечу, что мы по сравнению с другими регионами стараемся делать акцент на поддержку малого и среднего бизнеса. Учитывая то, что мы ведём планирование до 2020 года, то 2 млн леев, чтобы поддерживать этот процесс, — это ещё мало. Мы получаем поддержку от доноров, в данном случае от GIZ. Здесь речь не только об агентстве. Мы обучаем ещё местные администрации чтобы они понимали, что для них первостепеннее: водопровод и канализация или дорога, управление процессом вывозом твердых бытовых отходов или вопросы энергоэффективности.— В одной из презентаций ADR «Nord» для журналистов сказано, что с 2010 года успешно реализованы 10 проектов, а конкретные результаты таковы: 9,46 км построенного водопровода, 7,63 км — канализации, 7,2 км обновленных дорог, 2 насосные и 1 очистная станции, 24,39 км электросетей, 443 кв. м отремонтированных зданий, один мусорный полигон, один бизнес-инкубатор и т. д. Цифры не впечатляют, особенно на фоне сотен и тысяч километров разбитых дорог, старых водопроводов и массы прочих нерешенных проблем. Почему конкретные показатели выглядят ещё так скромно? Когда региональное развитие заработает в полную силу?— На региональное развитие нужно смотреть по-другому. И вот почему. В 2012 году мы построили участок дороги в 1,1 км в Бельцах, по ул. Доватора, до первой субзоны Свободной экономической зоны. Что мы решили этим? Вроде для горожан вообще ничего. Это не внутриквартальная дорога, не тротуар отремонтированный. Но это не наша задача. Наша миссия — проекты регионального развития. А что же получилось? Пришли новые инвесторы в СЭЗ. Большегрузные фуры проезжают быстро, не разбивается транспорт, рабочих нормально доставляют транспортные фирмы. Таким образом, был дан сигнал инвестору: «Мы думаем о тебе, нам не безразлично, что ты вложил сюда свои средства и продолжаешь инвестировать, и мы готовы дальше сотрудничать». Во второй субзоне по ул. Индустриальной мы провели водопровод за 700 с чем-то тысяч, то есть подключили к воде целый комплекс, который развивается, и вы видите, сколько там инвесторов уже появляются из Австрии, Румынии и т. д. Сейчас мы прокладываем водопровод к третьей субзоне — это бывший аэропорт. Важно, когда государство показывает, что есть инфраструктура. Посредством этого приходят инвестиции, появляются рабочие места. Люди могут устроиться на работу и получать, может, не огромную, но достойную зарплату в 3500 леев, которую не так то легко найти в других местах. А специалисты с инженерно-техническим и другим образованием получают и 5000, и 6000. Вот эффекты регионально значимых проектов. Так же и в Атаках. Мы проложили через весь город водопровод, в этом году начинаем магистральную канализационную сеть со строительством очистной станции. При этом учтено, что дальнейшем предприятия с различными производственными мощностями смогут подключиться к данной системе. Да, тротуары — это очень важно. Но об этом должна думать местная администрация. Мы думаем, как привлечь инвесторов, чтобы экономическая деятельность города росла и дальше вопросы жителей решались на местах.— Есть такое мнение, и оно стало сознаваться на государственном уровне, что модель свободных экономических зон себя не оправдывает с той точки зрения, что государство не всё получает, что могло бы. И была запущена новая модель — промышленного парка, в нашем случае это «Рэут». Во-первых, интересно, станет ли парк таким же «везунчиком» по числу проектов, как СЭЗ? Во-вторых, не делается ли теперь всё напрасно в СЭЗ, если от этой модели намерены уходить?— Принцип работы экономической зоны определяется правительством, парламент голосует за создание СЭЗ. Я хочу вам сказать, что у бельцкой СЭЗ есть четвёртая субзона. И знаете, где она находится? В Страшенах. Такое решение нашлось, потому что правительство не имеет права формировать свободные экономические зоны. Их предел — ещё 20 лет. Это продиктовано директивами ЕС. И я согласен с этим, поскольку СЭЗ не могут существовать постоянно, мы хотим двигаться дальше, развиваться. СЭЗ показывают нам, как можно привлечь инвестора, создать ему все условия для создания рабочих мест. Это временный путь, но он должен быть, поскольку мы поддерживаем то, что когда-то было разрушено. В СЭЗ работают люди из шести районов. Это эффект регионального значения? Да. Повышается уровень жизни, в том числе жителей сел. Они имеют рабочие места, их привозят и отвозят бесплатно, плюс есть возможность обедать на предприятии — по моему, это за счёт работодателя. Для нас это пока нормально. В будущем республика перейдёт к новым принципам. Индустриальный парк в Бельцах создан на базе бывшего завода им. Ленина, теперь завода «Рэут». Точнее, теперь существует промышленный парк «Рэут», в рамках которого есть завод «Рэут». Я считаю это большим достижением правительства, в особенности Министерства экономики. На эти площади привлекаются инвесторы. А чем их можно привлечь? Это центр города, есть вода, канализация, помещения. Естественно, что они должны быть отремонтировано под какой-то конкретный бизнес. Принцип индустриальных парков — это что? Есть место, есть вода, все коммуникации, электричество — пожалуйста, обустраивай свой бизнес, как ты хочешь. Хочешь шить — вот тебе обширные площади, хочешь внедрять инновации — вот тебе другие помещения в соответствии с потребностями. При этом арендная плата небольшая. Всё делается с упором на то, что с созданием новых рабочих мест, доходы получает город. Подоходный налог остаётся в городе, рабочий тратит свою зарплату тоже здесь. А это влечет за собой далее поднятие городской экономики.— В случае с промышленным парком мы имеем прежде всего инфраструктуру, которая дает возможности для ведения бизнеса. Налоговая атмосфера выглядит по-другому, чем в СЭЗ. Экономические зоны дают вдобавок дополнительные налоговые возможности. Получается, пока выгоднее идти в СЭЗ?— Неправда. Инвестор, у которого большие производственные мощности, использует в СЭЗ рабочую силу. Европейским компаниям оплачивать работу в 3500 леев выгодно, поэтому они приходят. Но всё, что они производят, они обязаны вывезти из страны. Если эта чашка была произведена в СЭЗ и её хотят продать в Молдове, она облагается точно таким же налогами, как если бы она была произведена молдавским предприятием. «Драксельмайер» работает по такой схеме: товар — компоненты для автомобилей — произведен, он тут же запечатан и проходит через «зелёный коридор» таможни. В Бельцах единственное место, где сделали такой коридор, когда таможня работает 24 часа в сутки. На таможне продукция не простаивает, отдаются документы, и всё отправляется. Один час задержки машины с кабелями на завод «Мерседес» или БМВ оборачивается неустойкой в 20 тысяч евро. У всех крупных автопроизводителей нет складов для такой продукции, сколько нужно — столько изготовили и поставили. Может, мы когда-нибудь станем членами Евросоюза. Мы захотим больший уровень зарплат и т. д. Тогда такие инвесторы перейдут дальше. Промышленный парк — это другой принцип. Чем можно привлечь инвестора? Предложить ему поле? Ну и что с тем полем? Ты должен проложить все коммуникации, как на Западе. Мне нравится, как это организовано в Чехии. Город в 20-30 тысяч человек. Мэрия строит площадку, подводит все коммуникации. И желающие что-то производить получают возможность строить себе ангары, производственные мощности, развивать дело. Такие промышленные платформы создаются для того, чтобы города были привлекательны для инвесторов, чтобы народ получал рабочие места.— Есть ли какие проекты, предложения по промышленному парку «Рэут»?— Насколько я знаю, когда было открытие парка, наши же молдаване, которые уехали в Польшу, открыли там дело (теперь их фирма не последняя в Европе среди разрабатывающих модели одежды), проявили интерес в промышленному парку. У них есть фабрика по пошиву в Бельцах. И они теперь думают перенести полное производство из Польши, даже присматривали примерное место. После того, как об этом на телевидении был материал, ко мне обратились люди с вопросом, как получить место в парке. Я ответил: «Ребята, там места, сколько хотите, только вы должны участвовать в конкурсе. Вы должны представить бизнес-план, заполнить анкету и т. д.» Кстати, 23 сентября истёк срок подачи документов на должность генерального директора — человека, который будет руководить этим парком. Думаю, до конца недели (беседа проходила 2 октября. — «СП») объявят результаты. Это очень важно, потому что сразу после этого будет объявлен конкурс по отбору резидентов индустриального парка. Уже нашелся инвестор в будущий промпарк в Единцах, правда, там всё сложнее, там на самом деле ещё только поле. Так вот, он готов вложить 25 млн евро. Мы узнали, что это, видимо, украинский инвестор, который хочет открыть фабрику по переработке овощей и фруктов. Это важно? Важно. Это открытие новых рабочих мест. Завтра мы открываем бизнес-инкубатор в селе Ларга Бричанского района. Я вижу его как центр местного развития, там будут арендовать помещения под спорт, есть и зал для торжеств, и парикмахерская. Для начала там будут работать шесть начинающих бизнесменов. Такой центр хорош для села в 5 тысяч жителей.— Это всё очень красивая картина. Но есть вопросы в отношении инвестиционного климата. В прошлом году прессу всколыхнуло сообщение о намерении немецкой компании «Драксельмайер» из-за спора с налоговыми органами Молдовы отказаться от строительства нового завода в третьей субзоне СЭЗ. Затем министр экономики Валериу Лазэр заявил на телевидении, что «вопрос с компанией ''Драксельмайер'' исчерпан». Вы в курсе ситуации? Вопрос действительно исчерпан, и завод немецкие инвесторы всё-таки построят? — Насколько я знаю, даже исходя из сегодняшней встречи, которую я имел в СЭЗ, решилась проблема. Там были вопросы, которое должно решать правительство. Некоторые положения Налогового кодекса были интерпретированы по-разному. Я так понимаю, что министерства финансов и экономики, налоговая служба разобрались в этом вопросе. Конечно, я считаю, что это стало негативным сигналом, когда об этом заговорили. Может быть, прессе не все подводные камни прессе видны. Но интенсивное освещение, возможно, способствовало более быстрому решению проблемы данного резидента. Если бы вопрос не был решен, то сейчас СЭЗ не имела бы новых резидентов. После межрегионального молдо-румынского форума, который мы организовали в 2012 году, появился один инвестор из Румынии. Есть три итальянских инвестора сейчас. И как только мы закончим проект по подключению третьей субзоны, я уверен, их станет ещё больше. Там есть площади, которые могут быть использованы и для больших ангаров. Мы часто общаемся с Марином Чобану, администратором СЭЗ. И там на самом деле видится северный такой хаб (узловой пункт. — «СП»). У нас есть железная дорога, есть Маркулештский аэропорт, который способен принимать большие самолёты, а следовательно, принимать и отправлять большие грузы. Цели есть очень чёткие — чтобы эти субзоны сконцентрировали в себе как можно больше инвесторов. Бельцы, северный регион день ото дня становятся всё более привлекательными. Мне звонят из-за границы, интересуются бельцким аэропортом. Это, конечно, прерогатива Министерства транспорта. Но в то же время нам ничто не мешает принять участие, если какая-то фирма проявит заинтересованность, пожелает вложить средства, и мы сядем за стол переговоров. Между прочим, на упомянутый межрегиональный форум самолёт из Тимишоары прилетел на бельцкий аэропорт. Это важно, потому что мы показали, что взлетно-посадочная полоса в отличном состоянии. Вот таким образом мы стараемся и привлечь новых инвесторов, и заботиться о среднем и мелком бизнесе.— Насколько активны в плане подачи заявок на проекты регионального развития местные власти Бельц? Есть ли их проекты, которые не приняты к финансированию? Если да, то почему?— Давайте я начну с другого. Согласно стратегии, которую мы актуализировали с помощью наших партнёров из Латвии, полюсами развития северного региона являются Бельцы — негласная столица севера страны, Единцы и Сороки. Что касается Бельц. Я бы не назвал сложными отношения с местной администрацией, но я думаю, что политическая составляющая сказывается. На мой взгляд, если бы не трёхсторонний диалог между администратором СЭЗ, мной и господином Панчуком, то эти проекты не воплощались бы в таком темпе. То есть личные отношения помогают внедрению проектов. О проектах, представленных Бельцами. В первом анонсе, объявленном в 2010 году, значились подключение Новых Бельц к водоводу и упомянутый проект в СЭЗ. Проект по Новым Бельцам больше подходит для Экологического фонда, и так и вышло: власти  получили деньги именно из этого фонда. Проект же СЭЗ важнее с точки зрения региональной значимости. Что мне понравилось в проекте по СЭЗ. Получилось, что его мы разделили на части: вторую субзону мы к водопроводу подключили, дорогу к первой субзоне мы построили, канализацию сделала уже примария, свет и часть площадки взял на себя сам инвестор. Это нормальный подход: фонд регионального развития, муниципальный бюджет плюс инвестиции экономического агента. Вышел хороший, красивый проект. Приведу другой пример — работы по третьей субзоне. У нас в агентстве бюрократия, но она чёткая, без той или подписи ход документам не будет дан, но мы работаем оперативно. Если у нас дано указание в два-три дня выполнить, то мы в лепешку расшибёмся, но сделаем. Мне бы хотелось, чтобы в примарии так же работали. В примарии аппарат — 100 человек, у нас 20. Но моё мнение, что можно работать быстрее. Даже тот же ордер на разрытие для экономического агента мы получили достаточно  тяжело. Надо же понимать, что мы же работаем не для себя, а для граждан. В то же время, когда рассматривалось, как будут прокладываться трубы, где будут рыть траншею, подключилась примария. Приехал вице-примар Октавиан Маху, переговорил с экономическими агентами, которые не давали разрешение на проведение работ на арендованных ими участках. Так что есть и плюсы, и минусы, но хотелось бы большей оперативности.— Вы упомянули о политической составляющей во взаимоотношениях различных органов власти. А исключено ли влияние политического фактора на распределение средств из фонда регионального развития — когда деньги на проект не дадут или сильно урежут населенному пункту, где примар и совет — из оппозиции к центральным властям, которым подчинены структуры регионального развития? — Я постараюсь сначала описать процедуру утверждения проектов. Во-первых, есть анонс. Участвуют все администрации первого и второго уровней. Мы учли все недоработки, которые были в 2010 году, и уделили больше внимания подготовке самих концепций. Она проводится в два этапа: на первом администрация представляет концепцию проекта, на втором — техническую документацию. Весь этот период, от анонса до предоставления технической документации — по-моему, что-то около полугода. Мы анонсировали приём документов в марте, к июлю — началу августа окончательно принималось решение, а в сентябре проекты, прошедшие все этапы, утверждались правительством. Что происходит до сентября? Создаётся комиссия на уровне агентства. Сюда входят представители региона, агентства и министерства. Заполняется документ, анализируется, имеет ли проект региональное значение, сколько там партнёров. Если проект соответствует критериям и набирает нужное количество баллов, то он проходит дальше. Второй этап. Мы рассылаем администрациям письма с уведомлениями о дальнейшем участии и необходимости доработать проекты. И мы не просто анализируем предложения, а выдвигаем рекомендации: «Вот там есть недоработка, это нужно изменить, тут вы должны объединиться с теми селами или теми районами, чтобы у вас было большее региональное значение». Также мы сообщаем, что к такому-то числу должна быть техническая документация. Бывают случаи, когда не успевают примарии внести последние штрихи в документацию к заданной дате. Мы не отказываем в этом случае, нам дают гарантийные письма, и действительно спустя день-два получаем все бумаги. Всё это время мы консультируем и по телефону, и проводим здесь на месте тренинги, семинары, разъясняя всё, что необходимо. После сдачи документации никаких консультации уже нет, время сдачи фиксируется в журнале. После этого техническая документация в соотношении с концепциями анализирует  межминистерская комиссия. Вы верно отметили, что на уровне правительства может быть политическое видение, но в то же время если проект четко подготовлен и там не к чему придраться, вряд ли он может быть исключен из этого цикла. Потом происходит утверждение на уровне региона. Мы указываем, что такие-то проекты готовы, апробированы и мы хотим, чтобы они были реализованы в 2013-2015 годах. Далее следует уровень Национального совета по региональному развитию. Его председатель — министр экономики Валериу Лазэр. Но среди членов этого совета есть ещё шесть министров, представители Госканцелярии. Также есть по два представителя от каждого региона: обычно председатель регионального совета и представитель экономического сообщества. Национальный совет принимает решение, какие проекты получат финансирование. Я думаю, что там происходит битва на политическом уровне, потому что министры представляют партии. Но хочу вам привести пример Дондюшанского района. Он вроде как коммунистический. И в Бельцах у власти тоже коммунисты. В Бельцах реализованы два проекта. И в Цауле Дондюшанского района мы сейчас воплощаем первый этап из 23-миллионного проекта, в рамках которого будет возрождаться уникальный парк с усадьбой. Даст Бог, в этом году парк будет полностью огорожен. Также и в заповеднике «Пэдуря Домняскэ» мы работаем: строятся бельведеры около зубрятников, чтобы туристы могли видеть зубров, и создаётся информационный пост. В следующем году в 7-8 км от «Пэдуря Домняскэ» возведём домики из дерева, чтобы смогли туристы могли приезжать и отдыхать группами, затем отправляться к бельведерам.— Как следует из отчетов агентства, сотрудники ADR «Nord» довольно часто бывают за рубежом, чтобы узнать опыт коллег. За чей счёт оплачиваются эти выезды? Не получается ли так, что делегация съездила, за госчёт хорошо провела время, а результатов по возвращении — минимум? Вы как-то контролируете эффективность визитов?— Естественно. Это очень хороший вопрос. Приоткрою завесу: нет ни одной поездки, которая бы финансировалась из бюджетных денег. Практически все визиты за рубеж на первом этапе нашей деятельности были профинансированы правительством Великобритании. Мы смогли тогда побывать в агентствах регионального развития Чехии и Румынии. Кстати, с румынскими агентствами «Vest» и «Nord-Est» мы подписали первые договоры о сотрудничестве. Это очень было важно для нас. Структура только создавалась, нужно было понять, как она должна функционировать, и потом воплотить. На втором этапе и по сей день поездки поддерживаются GIZ. Но эта структура администрирует не только деньги правительства Германии. Делегация ЕС выделила 7 млн евро, первая часть их должна прийти к 2014 году. Средства пойдут на выработку видения стратегических, больших проектов по канализации, водопроводу, твёрдым бытовым отходам и энергоэффективности. С этой целью GIZ заключил контракты с экспертами. Это подготовительная часть, здесь у нас должно быть видение, по каким направлениям будут даваться европейские деньги. А вот вчера стало известно: министр регионального развития Эстонии сообщил, что Молдове выделены средства на цели регионального развития от этого государства. Недавно мы предложили, чтобы в каждый из проектов по приоритетам развития — инфраструктура, развитие малого и среднего бизнеса, экология и туризм, были включены аспекты энергоэффективности. Мы будем идти дальше и внедрять инновации в проектах. У нас есть соглашение с Агентством по инновациям при Академии наук. А почему мы это делаем? Потому что увидели это в Польше, Чехии, Эстонии, Латвии, Румынии и т.д. Дальше, в селе Коржеуцы Бричанского района будет достаточно дорогостоящий проект: в 50 млн леев обойдутся семь с лишним километров дороги. Она через Коржеуцы свяжет другие сёла с Бричанами. Тем самым мы продемонстрируем наш принцип выравнивания условий в регионе. Сейчас это особенно важно, потому в ходе Дней северного региона, которые пройдут 8-10 октября, будет подписан между Алойским краем в Латвии и Коржеуцами. Оба региона специализируются на выращивании картофеля. В Алойском крае есть предприятия по переработке картофеля в крахмал. На эти цели идет специальный сорт картофеля, не пригодный в пищу. Производимый там крахмал —  биологически чистый, он поставляется во все европейские страны. В прошлом году мы организовали в Коржеуцах Фестиваль картофеля, чтобы обратить внимание граждан района, региона и представителей профильных министерств на эту отрасль. Особенно с учётом того, что в позапрошлом году коржеуцкие фермеры выбросили много тонн картофеля, который не продался. Мы таким образом хотим наладить связи. Именно в поездке в Латвии мы увидели принципы и подходы латвийских фермеров. Мы думаем, что у нас получится сделать из Коржеуц конфетку и показать: «Смотрите, какое село, какие проекты в нём реализуются. Можно сотрудничать». Если утвердят помощь на следующий год от Латвии, мы надеемся получить поддержку разработке стратегии развития села. Это дорого стоит, но и очень важно. Когда идёт финансирование, первое, что запрашивает донор: «Покажите, каким вы видите свой регион через пять, десять лет? Что вы хотите в нём сделать?» И вот такой документ приходит на помощь. В прошлой поездке в Латвии мы побывали в других краях. Там рассказали, как вырабатываются стратегии. Представителей местной администрации приглашают на три-четыре дня в какой-нибудь загородный пансионат, эксперты усаживают их за стол и говорят: «Вы мечтайте. Хотите космодром — мечтайте! Выскажите, что вы хотите». И вот так была выработана стратегия до 2030 года. И к моменту нашего приезда 15-20 % из задуманного было реализовано. Такие тренинги важны для того, чтобы вселить уверенность в руководителей администрации, научить их искать средства, объединяться и вместе решать проблемы сообществ.— Вы рассказали о Фестивале картофеля. Будет ли ещё подобное мероприятие или что-то другое в Бельцах, других населённых пунктах региона?— Отвечу в разрезе развития нашего агентства. Первым мы провели межрегиональный молдо-румынский форум. Больше форумов не устраиваем. Организовали Фестиваль картофеля в Коржеуцах. Мы подали пример, что можно делать. То есть не стали давать людям рыбу, а дали удочку, чтобы её поймать. Третье — двухдневная международная конференция по стратегии регионального развития 2014-2020. Таким образом, мы показали, что намерены двигаться вперёд по чёткой программе. Проанонсировали намерения — работаем дальше. Сейчас, 8, 9 и 10 октября мы проводим Дни северного региона. И делается это не просто ради красивого названия. В первый день в Бельцы приедут и выступят с приветственным словом наследная принцесса Румынии Маргарета и принц Раду. На второй день в Единцах  устроим встречу бизнесменов из Молдовы, Румынии и Латвии по решению вопросов в регионе. Мы создаем условия для встречи, знаем, куда их нацелить, а дальше пусть сами решают. А 10 октября будет подписан договор о сотрудничестве между муниципалитетом Алоя и примарией Коржеуц. Как вы уже поняли, у обоих населенных пунктов есть общие интересы. Таким образом, у нас выстроена логическая цепочка, есть чёткие цели и мы не носимся хаотично. Мы хотим показать, что возможности для движения вперёд есть, и нужно лишь захотеть.Руслан МИХАЛЕВСКИЙ