«Война — это не то место, где можно быть слабым»: украинский военный журналист о своей профессии

Роман Пагулич, корреспондент телепроекта «Донбасс Реалии» украинской службы «Радио Свобода», уже более 10 лет рассказывает миру о событиях в Украине. С 2014 года он освещает войну, сначала на Донбассе, а после полномасштабного вторжения России в 2022 году — на всех ключевых участках фронта. Работая под обстрелами и в самых горячих точках, он не только фиксирует события, но и показывает человеческие истории — от солдат на передовой до мирных жителей, чья жизнь изменилась навсегда. Роман рассказал «СП» о своём опыте работы в условиях войны, о том, как он освещает события на линии фронта, и что для него значит быть журналистом в такие непростые времена.

«Я понял, что это мой шанс»

Свою карьеру журналиста Роман начинал на украинском «24 канале», где получил базовый опыт и понял, как работает телевидение: новости, тематические материалы, включения в эфир, стендапы и многое другое. Тогда он впервые оказался на Донбассе, где начал освещать события войны.

— На «24 канале» я проработал до 2018 года, а затем перешёл на «Радио Свобода» в проект «Донбасс Реалии». Когда я узнал, что там открыта вакансия корреспондента, понял, что это мой шанс. К тому времени я уже немного выгорел в новостях — постоянная смена тем, однообразие. Хотелось чего-то нового, и переход в этот проект стал для меня вызовом. Работа была совсем другой: вместо новостных материалов — выездные репортажи, еженедельные сюжеты, где нужно брать тему и глубоко её прорабатывать. Поначалу было сложно переключиться на аналитическую работу, но мне удалось освоиться.

Более 10 лет Роман посвятил освещению в СМИ военных действий в Украине.

— Проект «Донбасс Реалии» в телеверсии существует с 2016 года. Его главная цель — достучаться до людей, которые находятся в оккупации. Поэтому основной язык, на котором ведётся проект, — русский. Это было сделано целенаправленно: программа освещала темы, связанные с Донбассом, войной и оккупацией. До 2022 года у нас была возможность сотрудничать с людьми, которые находились в оккупации. Например, они снимали для нас видео, и мы, таким образом, могли показать опросы местных жителей в то время, как у других украинских каналов доступа в оккупации не было вообще. Мы могли поехать в населённые пункты, где в 2014 году были значительные бои — например, в район Иловайска, где украинские военные погибли при выходе через так называемый «зелёный коридор».

Кроме таких репортажей, мы в команде проекта занимались анализом ситуации в оккупации: социально-экономические истории, структура управления силовыми подразделениями, которые, по сути, являлись частью Южного военного округа РФ. Также мы исследовали оборонную промышленность Украины, поскольку это напрямую связано с безопасностью страны, и обсуждали геополитику, постоянные переговоры, попытки придать динамику застойным процессам. Всё это находило отклик у аудитории. Основная площадка проекта — YouTube, и мы видели, что среди миллионов просмотров часть аудитории составляли россияне. Комментарии были разными, порой негативными, но проект исполнял свою миссию: доносил объективную информацию до общества.

До большой войны мы были ориентированы на Донбасс, и довольно часто меня и моих коллег там узнавали, как военные, так и гражданские. Люди говорили, что следят за нашим проектом. Это, на мой взгляд, важный момент: мы не просто заявляли, что работаем для людей, которые живут на Донбассе, мы действительно это делали. Конечно, сложно оценить, сколько людей это воспринимает, но даже несколько таких слов поддержки означают, что наша работа не была напрасной.

Сейчас аудитория изменилась. Мы видим, как Россия замедляет YouTube, и количество зрителей из России значительно уменьшилось. Кто-то, возможно, продолжает поддерживать агрессивную войну, которую Россия ведет против Украины, но наша задача — предоставлять объективную информацию. Мы стараемся пробить стену пропаганды, потому что конкурировать с ложью, которая льется из некоторых СМИ, крайне сложно. Мы не можем говорить, что «правда где-то посередине», когда все очевидно. Мы на стороне объективности и честности, и наш долг — показать проблемы, потому что, признав их, мы можем способствовать их решению.

«До последнего я был уверен, что линия фронта будет стоять»

Роман Пагулич, с момента начала войны, непрерывно освещал все этапы полномасштабной войны России против Украины на разных участках фронта, не покидая страну. За это время он работал в Киеве, Сумской, Харьковской, Донецкой, Луганской и Запорожской областях.

— Свой первый репортаж о войне я не помню. Это было очень давно, почти 10 лет назад. Мне, наверное, легче вспомнить эмоции первого дня полномасштабного вторжения, потому что это было совсем недавно, в 2022 году. Мы с коллегами в редакции решили поехать на Донбасс. Мой коллега был в Мариуполе, а я в тот момент находился в Краматорске. Перед вторжением, 23 февраля, было очень тихо, и я даже позвонил в редакцию и сказал, что, вероятно, вернусь в Киев раньше, потому что ничего не происходит и смысла оставаться нет. Это было за день до вторжения.

Но утром 24 февраля мне позвонил коллега из Мариуполя и сообщил, что война началась в новом формате. Я, конечно, удивился, уже услышал взрывы и разбудил своих коллег. Первое, куда мы пошли, — это снять наличку с банкомата, потому что мы все понимали, что дальше такой возможности не будет. Я еще успел снять какую-то сумму, а после меня люди клали карточку в банкомат, и он уже не работал — его централизованно заблокировали, вероятно, чтобы избежать паники. После этого мы собрались и попытались поехать в сторону линии фронта. Все машины тогда двигались в другую сторону, и в итоге образовывались огромные пробки на трассах.

До последнего я был уверен, что линия фронта будет стоять, но произошло то, что произошло. Эмоции были смешанные — я не знал, что будет дальше, впервые за долгое время не было понимания, как действовать. Абсолютное большинство людей в Украине никогда не сталкивались с ракетными атаками, авиационными бомбардировками, огромными колоннами техники. Никто не знал, как правильно ехать, чего ожидать за поворотом. Люди были нервные, и мы с нашей группой решили продолжать работать. Мы понимали, что сейчас, как никогда, важна роль СМИ. В условиях, когда никто не знал, что будет через несколько часов, мы продолжали информировать. Мы передавали видео, пытались донести информацию, несмотря на эмоции и страх. Конечно, не мне судить, но мне кажется, что мы выполнили свою часть миссии. Мы давали людям информацию, в те моменты, когда им было очень сложно.

«Риски, конечно, есть всегда»

Роман Пагулич рассказал, что во время одной из поездок на Донбасс, в 2016 году, в нескольких метрах от его машины пролетела ракета противотанкового комплекса. По его словам, в те годы такие инциденты были скорее исключением. Линия фронта, особенно днем, когда работали журналисты, была относительно спокойной. Ночью стрельба случалась чаще, но даже тогда обстрелы не были столь интенсивными, как сейчас.

— Риски, конечно, были всегда. Мы могли услышать работу стрелкового оружия, минометов 82 или 120 миллиметров, гранатометов. Иногда можно было находиться в окопах с пехотой, но это не означает, что было безопасно. Любое оружие, каким бы «небольшим» ни казался его калибр, предназначено убивать. Но в сравнении с нынешними условиями — авиабомбами, ракетами, массированными артиллерийскими ударами — те времена выглядели куда менее опасными.

Работа журналиста на войне очень важна. Она позволяет документировать события, информировать людей и показывать, как война влияет на страну. Внутренне я готов к риску, потому что считаю эту работу необходимой. В то же время подчеркну, что тот риск, который несут журналисты, существенно меньше, чем тот, который несут военные. Потому что так или иначе журналист — это условный гость. Он приехал на несколько часов или дней, зафиксировал происходящее и уехал. А военные остаются там постоянно, под обстрелами.

Однако даже короткое пребывание на передовой может быть опасным. Например, во время одного из выездов я получил контузию. Мы снимали украинских операторов беспилотников в районе Бахмута, когда российские военные нанесли артиллерийский удар. От разорвавшегося снаряда у меня лопнула барабанная перепонка. Это был громкий и болезненный опыт, но он не изменил моего убеждения в важности освещения войны.

Роман рассказал нашему журналисту, что, несмотря на травму, полученную во время одной из поездок на линию фронта, он по-прежнему считает, что должен продолжать работать и освещать войну на территории Украины.

«Журналисты должны проходить обучение практической медицине хотя бы раз в год»

По данным Национального союза журналистов Украины, с начала полномасштабной войны в Украине на конец 2024 года погибло по меньшей мере 107 представителей СМИ. Среди них 18 медийщиков, погибших при исполнении профессиональных обязанностей; 9 гражданских жертв; 80 представителей СМИ, погибших во время службы в рядах ВСУ.

— С началом полномасштабной войны в 2022 году изменились даже требования к журналистам на законодательном уровне. Сейчас Украина требует, чтобы у тех, кто отправляется в зону боевых действий, был страховой полис, потому что война связана с ранениями и гибелью. Получая полис, страховая компания ставит определенные требования, и в нашем случае журналисты должны проходить обучение практической медицине хотя бы раз в год. Мы учимся накладывать турникеты, повязки, останавливать кровотечения, действовать в критических ситуациях — если пробито легкое, торчит осколок или нужно отличить массивное кровотечение от менее опасного. Все это важно отрабатывать на практике, иначе навыки быстро забываются.

Кроме того, журналисты получают полный комплект средств защиты: бронежилет, шлем, защиту для ушей и глаз. Очки тоже обязательны, ведь на войне хватает мелочей, которые могут травмировать, например осколки и ветки в лесополосах. Личный опыт с контузией научил меня серьезно относиться к этим вещам.

Роман Пагулич и его коллега Павел Холодов на одном из выездов в Сумской области весной 2022 года.

— Журналистам сейчас работать на войне сложно. Многие гибнут, выполняя журналистскую работу. Другие ушли на фронт, чтобы защищать страну. Если бы не война, эти люди продолжали бы работать в медиа и, возможно, жили бы и сейчас. Но война изменяет судьбы. Именно поэтому о ней нужно рассказывать, чтобы люди понимали, что это такое.

Мое восприятие работы в зоне боевых действий изменилось. Перестало ли быть страшно? Конечно же, нет. Сейчас я хорошо понимаю, насколько там действительно опасно, особенно для солдат, которые находятся на передовой. Сейчас вообще к бойцам на передовую сложно попасть, потому что можно зайти на день, а остаться на неизвестное количество дней. Поэтому те риски, которые несут журналисты, не сравнимы с теми ситуациями, в которых находятся бойцы.

Каждый раз, отправляясь в условно опасную точку, у меня есть небольшой страх, но до поездки, в процессе подготовки, переживаний нет. Если постоянно бояться, в этой профессии долго не задержишься. Риск нужно осознавать, но не позволять эмоциям брать верх над логикой. В зоне боевых действий важно оставаться собранным, делать свою работу, даже если вокруг стрельба и взрывы. Здесь важно смотреть на то, как действуют военные. Если они падают на землю, нужно делать то же самое. Главное — не паниковать, не бежать, а просто делать то, что делает военный.

Я понимаю все риски, связанные с этой работой, но готов продолжать. Пока руки, ноги и психологическое состояние в порядке, я буду работать, освещать войну и рассказывать о её реальности.

«Это превращается в рутину для каждого украинца»

— Психологическая нагрузка от войны обрушивается не только на нас, тех, кто едет на войну, она обрушивается на каждого в Украине. Например, сейчас налеты дронов и беспилотников происходят каждую ночь. Люди, живущие в городах, видят всю эту картину. Беспилотники сбиваются стрелковым оружием, и все в воздухе громко взрывается, не давая людям нормально отдохнуть. Я даже не знаю, где сейчас сложнее: на окраинах больших городов, где есть ПВО и где оно стреляет каждую ночь, или в других местах. В любом случае люди не высыпаются, а налеты беспилотников идут всю ночь — по 100-150 бортов. Часть сбивается, часть — нет. Это превращается в рутину для каждого украинца. Поэтому люди привыкают, в том числе и журналисты, и военные. Но стресс, который испытывает каждый из нас, — он разный. Для гражданского, для журналиста и для военного, который сидит в окопе, война ощущается по-разному, но все так или иначе её чувствуют.

Это похоже на привыкание к любому другому явлению. Например, как привыкаешь к звуку будильника каждое утро. Сначала ты не хочешь вставать, но с течением времени это становится нормой. Точно так же привыкаешь и к обстрелам. Конечно, если снаряд летит прямо в тебя, это совсем другое, тогда можно пораниться, травмироваться, а в худшем случае — погибнуть. Но если это длится слишком долго, то перестаешь воспринимать каждый обстрел как угрозу. И вот в этом как раз и есть проблема — к войне нельзя привыкать. Нельзя игнорировать звук, который означает угрозу. Если ты слышишь его, лучше пригнуться, даже если кажется, что опасности нет. Со временем чувство опасности притупляется, и человек может проигнорировать сигнал, но последствия могут быть катастрофическими.

Очень сложно постоянно мало спать, переживать за свою безопасность, читать новости, которые только усиливают тревогу. Но, так или иначе, привыкаешь к этому новому ритму жизни. Люди привыкают ко многим вещам: например, к тому, что свет может внезапно исчезнуть. В Украине, где Россия обстреливает энергетическую инфраструктуру, часто бывают перебои с электричеством. В Киеве свет могут выключить на несколько часов, а в некоторых городах — на сутки. Это создаёт массу неудобств, и ты понимаешь, насколько важны такие простые вещи, как газовая плита, если электричества нет. В некоторых городах даже навигаторы не работают, потому что система радиоэлектронной борьбы отключает навигацию, чтобы сбить с пути беспилотники. Для обычного человека это создаёт дополнительные трудности, но с другой стороны — это помогает в обороне от постоянной угрозы.

Так или иначе, приходится жертвовать удобствами ради большей безопасности. Приходится привыкать к тому, что война стала частью нашей жизни.

«Мы не можем игнорировать то, что происходит»

— Журналистика должна показывать войну, она обязаны освещать события и проблемы, которые происходят, особенно когда речь идет о войне. Мы не можем игнорировать то, что происходит, потому что эти события изменят историю. Конечно, люди утомляются от постоянных новостей о войне. Я сам ощутил это на себе, но от этого никуда не деться — это постоянный стресс. В первые дни, недели, месяцы войны все мы непрерывно следили за новостями, искали информацию о том, что происходит. Люди перенасыщаются новостями, особенно о войне, потому что все, кто может, пишет об этом. Даже те каналы, которые раньше освещали спортивные события, теперь говорят о войне.

Но со временем каждый пытается найти свою сферу, и вот наш проект стал работать с военными, так как у нас есть опыт и компетенция в аналитике войны. Мы ушли от работы с гражданскими, которые переживают войну в зоне боевых действий, и сосредоточились на анализе ситуаций с военной точки зрения. Мы пытаемся объяснить, как происходящие события влияют на линию фронта, анализируем использование оружия, прогнозируем, как ситуация будет развиваться дальше. Война не стала легче, наоборот, она становится все более кровавой. Мы каждую неделю слышим сообщения о том, как российские военные штурмуют украинские позиции, расстреливая наших солдат. И это не просто слухи — есть фото и видео, подтверждающие эти преступления.

Не можем закрывать глаза на происходящее, потому что война никуда не исчезла. Хотя многие устали от постоянных новостей о войне, мы, как СМИ, должны продолжать говорить об этом. Война стала более жестокой, и, хотя мы не знаем, когда и как она закончится, наша задача — продолжать информировать. Мы стремимся находить новые углы восприятия этой проблемы, чтобы наши материалы имели ценность и оставляли фокус на этой трагедии, которая затронула всю страну.

Роман считает, что журналистика должна показывать войну, просто потому, что это важные события, которые нельзя игнорировать.

— Я хочу, чтобы никто не столкнулся с войной на территории своей родной страны. Да и вообще освещать войну, наверное, не самое лучшее желание, потому что в конечном итоге она не сделает человека лучше. Наоборот — она его покалечит, как физически, так и психологически. Поэтому очень важно осознавать готовность к такой работе, прежде всего моральную, потому что там можно пережить травмирующий опыт, который все люди воспринимают по-разному.

К сожалению, войны в мире будут происходить, но я не желаю никому работать во время войны. Если же это случится, нужно понимать, что риски всегда есть и никто не застрахован от беды. Мы можем подготовиться к любой ситуации, но война — это непредсказуемо сложное место, где ты не всегда можешь контролировать все.

Анастасия Гуйван

Фото: Олег Швец и из личного архива героя

Читайте также:

• Как в Бельцах на оборонном заводе в советское время производили зонтики