Почему, несмотря на высокий уровень жизни, прав и свобод в государствах Европейского союза, несмотря на огромную финансовую помощь, которую ЕС оказывает своим восточным соседям, в этих странах так много противников евроинтеграции? С чем связано взаимное недопонимание и как его преодолеть? Удивительно, но в число тех, кто искал ответы на эти вопросы в Брюсселе вместе с европейскими чиновниками, пригласили и журналиста «СП».В конце апреля я впервые в жизни побывала в Брюсселе — столице Европейского союза. Там проходил двухдневный семинар с участием представителей европейских структур и делегаций всех стран Восточного партнёрства. Организовал его Эстонский центр Восточного партнёрства в сотрудничестве с Европейской комиссией, Европейской службой внешних действий и Постоянным представительством Эстонии в ЕС. Зачем? Чтобы выяснить, почему так много сложностей возникает в общении между ЕС и бывшими странами Советского Союза и как говорить о Евросоюзе населению восточных соседей, чтобы информация доносилась до людей и без искажений. Именно поэтому пригласили заинтересованные стороны: в группах из 3—4 человек от каждой страны были сотрудники министерств (экономики или иностранных дел, в зависимости от того, какое ведомство в той или иной стране отвечает за связь с ЕС), представители гражданского общества (общественных организаций) и журналисты. Сложно назывался и сам семинар, и должности его гостей и участников, непростым получился и разговор.День первый. Трудности переводаВсе наши собеседники — а это высшие руководители европейских структур по коммуникациям и информированию, т. е. специалисты с большим опытом в этой области — отмечали одно: они оказались не готовы к тому, что диалог о европейских ценностях и необходимости проведения реформ в странах Восточного партнёрства придётся вести в условиях настоящей информационной войны. И теперь все озадачены: что можно противопоставить мощной российской пропаганде, которая льётся со всех экранов? Ответ кажется очевидным — правду и только правду. Но и этого мало. Важно говорить на языке, понятном тем, кто становится жертвой пропаганды и манипулирования. Толку, что евроструктуры максимально открыты, все материалы о них и их деятельности есть на их сайтах, если для такого виртуального путешествия нужно владеть английским или другим иностранным языком? Не говоря уже о том, что сами по себе институты Евросоюза громоздки, их устройство сложно и мало кому интересно. Второй минус. Евросоюз ведёт диалог со странами Восточного партнёрства на уровне правительств, полагая, что задача властей каждой отдельной страны — доносить до населения идеи евроинтеграции и проводить реформы в интересах людей. А власти зачастую не считают эту работу важной. Не говоря уже об игнорировании русскоязычного населения. Так вакуум официальной местной информации о помощи Евросоюза и её размерах заполняется мифами об ужасах предстоящих реформ для местных производителей и угрозами эмбарго со стороны России. Отсюда нарастает беспокойство среди жителей. Как отметил разницу между Западом и Востоком в диалоге со странами-соседями один из участников дискуссии, глава отдела Восточного партнерства Европейской службы внешних действий Ричард Тиббелс, «Россия делает вам предложение, от которого вы не можете отказаться, а Евросоюз — предложение, которое вы не можете понять». Лейтмотивом звучало, что еврочиновникам важно научиться говорить просто, позитивно и с переводом на русский. Очевидно, велика при этом роль пресс-служб правительств стран Восточного партнёрства и прессы. Ричард Тиббелс привёл пример, когда в Сербии население было уверено в том, что стране больше всех помогает Россия, хотя она не входила даже в двадцатку основных стран-доноров. Причина заблуждения: Россия проводит усиленную информационную работу, во всей красе показывая свою точечную помощь, а Евросоюз и власти Сербии мало информируют о реальных размерах и результатах оказанного финансирования.День второй. Реальное многоязычиеВторой день семинара целиком был посвящён обучающим экскурсиям. Мы побывали в Совете Евросоюза, Европейском парламенте, Европейской комиссии и Европейской службе внешних действий. Трудно сказать, сколько всего зданий занимают основные институты Европейского союза, но те, которые мы посетили, находились на расстоянии 10—15 минут друг от друга. (Удивило, что прямо у здания Европарламента расположены игровое поле и сквер, где одни дети играют в футбол, а другие — отдыхают на травке. Неподалёку другой парк с озером, покрытым ряской, где плавают лебеди и утки. И вообще везде много зелени и полное отсутствие пыли.) Если говорить упрощённо на примере отдельного государства, то Европарламент — это парламент, Еврокомиссия — правительство со своими «министерствами», главы которых называются комиссарами, Европейская служба внешних действий — МИД и Минобороны в одном лице. Несколько необычная структура — Совет Евросоюза. Как и Европарламент, он является законодательным органом, но его членов не избирает население, в него входят министры правительств 28 стран ЕС. Большинство правовых актов должны одобрить как Совет Евросоюза, так и Европарламент. Понятное дело, что мы побывали лишь в небольшой части помещений всех этих учреждений, иначе только в резиденции Еврокомиссии «Берлемон» можно было провести весь день — ведь он занимает территорию в три гектара и рассчитан на 2000 чиновников и 1000 обслуживающего персонала. Кроме офисов в нём есть залы заседаний, конференц-залы, ресторан на 760 мест с кухней, способной накормить за обед две тысячи человек, и кафетерий на 418 мест, телестудии, кинозал, подземные гаражи на 1223 автомобиля. Конечно, нам много говорили о взаимоотношениях институтов ЕС с прессой, но увиденное поразило. В зале для пресс-конференций в «Берлемоне» — 294 кресла, оборудованных всем необходимым для работы, включая доступ в Интернет. Всего же в пресс-центре могут одновременно работать около 400 журналистов. То же мы наблюдали в здании Совета Евросоюза, где освещать мероприятия могут до тысячи журналистов. Есть большой пресс-центр и в здании Европарламента. Наблюдать за ходом заседаний можно прямо в зале заседаний на галёрке.Поразил ещё один факт: в зале заседаний Европарламента оборудованы 24 кабинки (на фото — за тёмными стёклами на втором и третьем ярусе) для синхронных переводчиков — по числу языков стран — членов Евросоюза, последней пару лет назад оборудовали кабинку для переводчиков хорватского языка. Как объяснил нам гид, всё это сделано для того, чтобы каждый депутат мог читать, говорить и слушать на родном языке, в то время как заседания проходят на одном из рабочих языков Европарламента — французском или немецком. К слову, такие же кабинки с синхронным переводом есть и в пресс-центре Еврокомиссии. Не знаю, случайно ли столицей Евросоюза стал Брюссель — город, в котором многоязычие закреплено и законом, и традициями. Официально равноправными признаны французский и нидерландский языки. А потому все уличные таблички и указатели двуязычные. Большинство населения говорит по-французски, но при необходимости легко и сразу переходит на английский. Я реально чувствовала себя немой, когда не могла ответить на вопрос ни по-английски, ни по-французски, ни по-итальянски. А ведь обращался ко мне один и тот же человек. Может, для таких безъязыких и плохо обучаемых, как я, и есть смысл радетелям евроинтеграции заговорить по-русски?Марина БзоваяСправка-ПояснениеВосточное партнёрство — программа Европейского союза в рамках так называемой политики соседства. Главная цель — наладить отношения с приграничными странами бывшего Советского Союза, основные приоритеты реформ в странах-партнёрах — «демократия, обеспечение стабильности, экономическая интеграция, создание зон свободной торговли, энергетическая безопасность и развитие контактов между людьми». В программу Восточного партнерства входят Армения, Азербайджан, Беларусь, Грузия, Молдова и Украина. Первый саммит Восточного партнёрства состоялся в 2009 году в Праге, второй — в 2011 году в Варшаве, третий — в 2013 году в Вильнюсе, четвёртый пройдёт в Риге 21—22 мая с участием представителей 28 стран ЕС и шести стран Восточного партнёрства.