Особые дети. Трамплины и барьеры на пути в школу

Дети с особыми образовательными потребностями — так называют их специалисты. И настаивают, что все дети, независимо от физических или интеллектуальных ограничений, должны учиться, причём обязательно в обычной школе. Это и есть инклюзивное образование, т. е. в которое включены все. Такова современная международная практика, которую поддержала и Молдова. Всё ли гладко проходит на этом пути? Кто помогает особенным детям и что препятствует успеху инклюзии?

Зачем оно надо?

Раньше у ребят с ограниченными физическими или интеллектуальными возможностями было две возможности получить образование — специнтернаты или домашнее обучение. Родители, которые не могли себе позволить посвятить себя целиком ребёнку, выбирали первый вариант. Другие отказывались от своей карьеры и оставляли детей дома.

Десятки лет назад на Западе поняли: и то и другое даже при правильной организации не способствует развитию ребёнка. В лучшем случае он получает знания, приобретает друзей с такими же проблемами или полную опеку родителей, но не понимает, как мир устроен, и не умеет контактировать с другими людьми, ориентироваться в обычной жизни.

Поэтому, когда он покидает стены закрытого учреждения или остаётся без поддержки родителей, он чувствует себя беспомощным. «Завтра не встанете с постели, а ребёнок не сможет себе чай сварить», — предупреждает излишне оберегающих детей мам секретарь общественной организации «Dreptul de a fi» Станислав Процюк.

А значит, ребёнка нужно не изолировать от общества, не прятать от проблем и сложностей, а помочь их преодолевать. Так родилась идея инклюзии — включения детей с разными диагнозами и особенностями развития в общий процесс воспитания и образования. Важно это и для остальных детей, которые учатся таким образом принимать разнообразие и быть терпимее. Например, в Норвегии последний специнтернат был закрыт ещё в 1989 году.

С 2011 года Программа развития инклюзивного образования внедряется и у нас в стране. Первые годы разрабатывалась правовая основа, проходило пилотирование модели, а уже с 2017 года должна начаться масштабная реализация программы.

Как должно быть?

Координирует вопросы инклюзивного образования Республиканский центр психопедагогической помощи, которому подчиняются Службы психопедагогической помощи на местах. В Бельцах служба действует с 2013 года. Директор Республиканского центра психопедагогической помощи Вирджиния Руснак считает, что необучаемых детей нет, всё можно преодолеть, если оценить ситуацию и найти решение. «Вы знаете, что даже при полной потере слуха есть очень мало детей, которых нельзя научить говорить? Немота сопровождает глухоту. Он не слышит и у него не развивается голос, но если с ранних этапов развития ребёнка начинать работать над голосом, то его можно научить говорить и это большая разница, потому что он сможет общаться», — приводит она пример.

Задача местных служб психопедагогической помощи (SAP) как раз в том и состоит, чтобы провести комплексную оценку развития ребёнка с особыми образовательными потребностями (ООП) и составить рекомендации, что для него будет лучше: учиться по общеобразовательной программе или составить индивидуальный план обучения, как обеспечить безбарьерную среду, нужен ли ему вспомогательный педагог. В школе создают ресурсный центр для детей с ООП и, если есть необходимость, нанимают педагога поддержки, который может помогать во время учебного процесса или в ходе подготовки домашнего задания.

Всё это за счёт фонда инклюзивного образования (до 2 % из общего бюджета на образование).

Как рассказала начальник Бельцкой службы психопедагогической помощи Дана Ликий, у нас в городе через оценивание SAP прошли 424 ребёнка с ООП, из них 420 ходят в детские сады (135) и общеобразовательные школы (285). Их поддерживают 40 вспомогательных педагогов (16,5 ставок в детсадах и 23,5 — в школах). В тяжёлых случаях один педагог на 5 детей, в более лёгких — на 10 детей.

«Бывает, что решением педсовета могут освободить от изучения того или иного предмета. С согласия родителей. Например, освободили от английского, но в это время он занимается в ресурсном центре по другим предметам или получает другие навыки.

Вспомогательный педагог занимается и развитием его жизненных социальных навыков, терапией», — говорит Дана Ликий.

В городе уже действует 21 ресурсный центр, финансируемый из Фонда инклюзивного образования, и 8 центров в детсадах из средств дошкольных учреждений, готовятся к открытию ещё три центра — ведь сегодня особого ребёнка в учебном заведении нет, а завтра он появится.

Понятно, что большая часть педагогов не готова принять такого ученика, потому что не знает, как его обучать. Только с недавнего времени модуль инклюзивного образования включили в программы педагогических вузов. Пока эту задачу (подготовки педагогов) решает SAP.

Как только в школе появляется ребёнок с особыми потребностями, для всех учителей, кто с ним работает, специалисты службы (педагоги, психологи, психопедагоги, логопеды) проводят семинар и объясняют, как подстраиваться под особенности развития нового ученика. Регулярно проводятся тренинги и для вспомогательных педагогов, и логопедов, и внутришкольных комиссий.

Кроме того, в Центре психопедагогической помощи (Конева, 7) есть библиотека методической литературы и специалисты, которые помогут ответить на любые вопросы заинтересованного педагога.

Педагог Службы Анжела Моисеева владеет методиками помощи теряющим зрение детям.

Родительский опыт

Мы встретились с некоторыми родителями детей с особыми потребностями. Часть ребят обучается в школе, другие сделали такую попытку, но вернулись к домашнему обучению, а кое-кто и вовсе отказался от помощи учителей.

Приведём несколько цитат.

— Мой сын ходит в школу, но зимой берём домашнее обучение, потому что у него проблемы с передвижением. Пандуса в школе нет. Я каждый день ребёнка привожу и забираю и вижу, что происходит на уроках, как с детьми обращаются. Учитель по румынскому жалуется, что он что-то делает не так. Это при том, что я с ним очень много занимаюсь дома. Из-за ДЦП он пишет неразборчиво, а с рисованием вообще проблема. Учитель однажды бросила ему рисунок в лицо: «Учись рисовать!» Я объясняю, что он не может рисовать. Я готова дать ребёнку планшет, но учителя не готовы, чтобы дети работали с планшетом. Раз в год проходит комиссия, которая составляет для него программу, но учитель даже не читала этот план.

Учителя могут в лицо сказать: «Ребёнок — инвалид, куда он пойдёт после 9 класса? Кто даст ему работу?» Какое ваше дело? Мы постараемся дать ему высшее образование. Я не вечная, а у него должно быть будущее, на 300 леев он не сможет жить, — возмущается Валентина. При этом признаёт, что не все педагоги ведут себя так, им очень повезло с первой учительницей, а с одноклассниками вообще проблем нет.

— Когда отдали дочку в первый класс, учитель при всех детях кричала: «У тебя корявые руки!» Дочь звонила в истерике, и я её забрала. Сейчас учителя приходят домой, одна занимается по русскому, по математике, по литературе и по географии — и всё очень хорошо, а по румынскому другая. Когда учительница уходит, девочка начинает плакать, — делится Алёна.

— Одну учительницу сын вспоминает до сих пор. За 45 минут успевала провести 4 урока. Он сиял. А ещё трое… Другая пришла домой и сказала: «Ты дебильный, не можешь даже считать!» С тех пор ненавидит учителей. До 4 класса учился, а сейчас сам учится. Научился сам читать и писать по-русски. Ручкой пользоваться не может, всё делает на планшете, хотя в первом-втором классе красиво писал. Переписывается в интернете, всё находит, хорошо разбирается в компьютерах, — рассказывает Зинаида.

— Я работаю как персональный ассистент своего ребёнка, я с ним в школе постоянно. Дети привыкли, хорошо к нему относятся. В первом-втором классе сидел со мной, а сейчас выставляет меня за дверь. Мы знаем буквы, но не можем читать, хотя уже в 3 классе. Букварь читать не хочет, а учебник возьмёт и найдёт нужную страницу и будет там, где все дети. Нашему ребёнку нужна только нормальная помощь педагога с индивидуальным подходом, а у наших педагогов нет желания, а во-вторых, никакого опыта, никакой подготовки. Они ребёнка в школу приняли, но не знают, что с ним делать, они этому не учились, они не знают ни об аутизме, ни о приступе эпилепсии, ни о том, что при ДЦП руки дрожат, — считает Татьяна.

В отличие от других, довольна отношением к своей слабослышащей дочери и помощью педагогов Наталья, хотя в своё время ей предлагали оставить дочь на домашнем обучении. Родители не согласились, приобрели дорогостоящий слуховой аппарат, разрабатывали речь с логопедом и отправили девочку в первый класс. В начальной школе учителя занимались с ней дополнительно, если у неё возникали сложности с пониманием, продолжили это делать и в среднем звене. Родители добились главного — ребёнок учится и растёт в социуме и не испытывает проблем в общении.

Все эти ребята пошли в школу в своё время не благодаря программе инклюзивного образования, а исключительно по настоянию родителей. Возможно, часть проблем тех, кто отказался от инклюзии, можно решить сейчас с помощью Службы психопедагогической помощи…

Один из четырнадцати

В понедельник, 23 января, мы оказались в начальной школе № 21 им. С. Вангели, где ожидалось важное событие. Слабослышащему первокласснику Еуджену представители «CCF Молдова» — организации, защищающей права детей, — должны были вручать специальную FM-систему, которая облегчит ему процесс восприятия и обучения. Звук от микрофона, установленного у учителя, направленно попадает в ухо ребёнку. Ведь обычный слуховой аппарат усиливает все звуки вокруг, которые могут восприниматься просто как шум и мешать ребёнку.

Такие системы получат 14 первоклашек — выпускников закрывшегося в прошлом году в Бельцах детского сада для неслышащих. Всего там обучалось 19 детей из 12 районов республики, из них трое бельчан — Еуджен, ещё одного мальчика неслышащие родители отправили в специнтернат в Кишинёве, девочка пошла в детский сад. К слову, она слышит, но из-за постоянного нахождения среди не говорящих детей развитие речи у неё серьёзно пострадало.

Еуджен и его педагоги опробуют новое оборудование.

Министерство просвещения с февраля прошлого года при помощи «CCF Молдова» проводило оценку бельцкого спецучреждения. Выводы, к которым пришли специалисты: у детей были слуховые аппараты, но они их не носили, хранили в шкафу. С ними не проводили занятия, им не ставили голос. Дети с двух-трёх летнего возраста находились в закрытом учреждении по полгода без опеки родителей. Возможности для адаптации в обществе с раннего возраста были упущены.

Детей вернули в семьи, повторно проверили степень потери слуха и сделали новые слуховые аппараты бесплатно. Теперь каждый получит FM систему стоимостью 39 тысяч леев, которая подключается к слуховому аппарату и позволяет лучше слышать.

Осталось самое сложное — научить ребёнка, у которого совершенно не развит голос, произносить звуки. «Еуджен не знает, как артикулировать, потому не слышал до сих пор звуков. Говорить жестами — плюс, но его не понимают, он нервничает, потому что не может объяснить, что хочет. Наша задача — научить его понимать то, что говорят другие, но для этого требуется очень много усилий. Надеемся, этот прибор поможет», — говорит логопед Екатерина Замфир.

Систему не просто подарили, а установили и объяснили всем педагогам и маме Яне, как его использовать. Каждый попробовал «поговорить» с мальчиком.

Мама Яна поделилась, как до поступления в школу боялась, что будет тяжело, волновалась, как сын будет общаться с одноклассниками. Первые дни сидела с ним в школе, потом стояла под дверью, но уже на второй неделе стала оставлять одного. «Одноклассники его уже понимают. Всё хорошо, ему нравится. Может, другие дети не очень хотят в школу, а он рвётся. На каникулах каждый день спрашивал: “Сегодня идём в школу?”»

«Мы сейчас навёрстываем»

Директор школы Валентина Гойман сравнивает Еуджена с годовалым ребёнком, который только начинает осваивать мир. «Он попал в мир, где появились звуки, он только учится их воспринимать».

При этом отмечает, что Еуджен — первый из слабослышащих учеников, но в школе обучается всего 17 детей с особыми образовательными потребностями — и аутисты, и с синдромом Дауна, и с ДЦП. Кроме того, у 53 ребят различные нарушения речи. Никаких сложностей с адаптацией в коллективе у них нет. Никто никого не обижает, наоборот, всячески поддерживают и помогают друг другу. Больше сложностей было с родителями, которые не хотели таких одноклассников своим детям. Администрации пришлось объяснять: все дети наши, любой ребёнок мог оказаться на этом месте.

В школьных мероприятиях все участвуют наравне. А вот занятия могут проходить по индивидуальному плану. Не все могут высидеть 4 урока в классе, поэтому на первый урок приходят все, а потом идут заниматься к логопеду или одному из двух вспомогательных педагогов. Педагог поддержки может посидеть и на уроке. Есть уроки, которые детям нравятся — музыка, физкультура, они их не пропускают.

Вспомогательный педагог Марина Булай занимается с восемью детьми с ООП. На вопрос, что главное в её работе, молодой педагог ответила: «Найти подход, потому что особенные дети не всех принимают. И двигаться потихоньку».

А учить приходится не только счёту и письму, но и правилам поведения в школе. К примеру, Еуджен не знал, что ученик должен сидеть за партой, поднимать руку. «Сначала было сложно. Он ходил по классу, принял на себя роль учителя, а не ученика. Дёргал всех за руку — так он пытался обратить на себя внимание, а воспринималось это как агрессия», — рассказывает логопед Екатерина Замфир.

Теперь он пытается подражать поведению других детей. Все поднимают руки, он тоже тянет руку, учитель приглашает его к доске, он что-то пытается сказать на своём языке, его благодарят за ответ, и он, счастливый, садится на место. Очевидно, что без терпения и помощи взрослых дети не смогут обойтись.

Да, признают педагоги, к появлению особенных детей в обычных школах многие оказались не готовы.

«Нас учили работать со здоровыми детьми, мы знали методы и приёмы. А с этими детьми нужны особые методы, — говорит Валентина Гойман. — Как таковой подготовки для работы с ними не было, мы сейчас навёрстываем упущенное. Появились аутисты — параллельно проводятся курсы, как работать с ними. Это идёт не до, а параллельно, но после курсов учителя по-другому смотрят на ситуацию».

За инклюзией будущее

Обо всех трудностях сотрудники служб психопедагогической помощи знают: мало грамотных специалистов, не сформирована безбарьерная среда, технически педагоги и дети плохо оснащены. Конечно, правильнее было бы, чтобы всё было подготовлено до прихода особенных детей в школу, но всё же главное другое — уважение к детям и желание им помочь.

«Обычно в школах и сообществах, где уже есть прецедент, процесс идёт. Поэтому мы делаем акцент на то, чтобы дети с ООП ходили в детский сад. Чем раньше начинается процесс инклюзии, тем легче и детям, и учителям, и родителям. Если есть учителя, которые хотят работать и учиться, видят в ребёнке человека и хотят ему помочь, то всё получается. А если только ставят барьеры, то ничего не выходит. Ни в одной стране это не произошло за ночь, тут нужно и менталитет менять. Те, кто работают с детьми, должны выйти из какой-то зоны комфорта. У тех, кто соотносит ребёнка не с другими детьми, а в соотношении с ним самим, его развитием, это получается. И возможности для этого есть уже сейчас», — считает Вирджиния Руснак.

Тем более что существуют несложные методики. Например, некоторым слабовидящим детям лучше распечатывать задания не на белой, а на зелёной или жёлтой бумаге.

Менталитет нужно менять и родителям, которые привыкли, что ребёнок растёт в интернате и приезжает только на каникулы.

 «Ребёнок должен расти рядом с мамой и папой, учиться жизни, знать, как чиститься картошка, гладиться бельё, отличать горячую от холодной воды. Потому что им жить в нашем обществе, когда родителей не станет. Школа — это несколько лет, а потом жизнь. И если он не принят в общество с детства, потом зачастую наступает депрессия», — считает начальник бельцкой Службы психопедагогической помощи Дана Ликий.

Иногда родителям нужно и настойчивость проявлять. На ребёнка накричали в школе, оскорбили? Потребовать другого педагога. Хотя кто из нас не сталкивался с такой ситуацией? И кто может гарантировать, что никогда не столкнётся с грубостью на улице, в учреждениях, на работе? И это тоже часть интеграции в общество.

Нет нужного оборудования? Обращаться к тем, кто может финансово помочь. Фонды, общественные организации, местные власти…

В этом году сотрудники службы провели оценивание всех бельцких школ по критерию доступности — начиная от пандуса, заканчивая адаптационными приспособлениями. К примеру, для детей с нарушениями моторики есть специальная мышка большего размера. Выявили, что есть и чего нет. Конечно, большего в учебных заведениях нет. Например, в 21-й есть два пандуса, но туалет не адаптирован. Когда приходит ребёнок с особыми потребностями, тогда в школе понимают, что нужно. Многие так и говорят, когда придёт, тогда и сделаем. SAP рекомендует включать уже сейчас эти средства в бюджеты школ на следующие годы. Да и сами сотрудники службы тоже находятся в активном поиске спонсоров и пишут гранты. «Нет ситуаций, из которых мы не нашли бы выход. Все вместе», — уверена Дана Ликий.

Стандарты Предписывают

Как создать в школе безбарьерную среду?

Вход

Для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата у входа в школу необходимо установить пандус. Пандус должен быть достаточно пологим (10-12%). Ширина пандуса должна быть не менее 90 см. Необходимыми атрибутами пандуса являются ограждающий бортик (высотой не менее 5 см) и поручни (высотой 50-90 см), длина которых должна превышать длину пандуса на 30 см с каждой стороны.

Двери должны открываться в противоположную от пандуса сторону, иначе ребёнок на коляске может скатиться вниз.

Для слабовидящих детей крайние ступени лестницы при входе в школу необходимо покрасить в контрастные цвета. Лестницы должны быть оборудованы перилами. Дверь тоже необходимо сделать яркой контрастной окраски. На стеклянных дверях яркой краской должны быть помечены открывающиеся части.

Внутреннее пространство

Коридоры по всему периметру школы необходимо оснастить поручнями. Ширина дверных проемов должна быть не менее 80-85 см. Должен быть предусмотрен хотя бы один лифт или подъемники на лестницах.

Для слабовидящих крайние ступени внутри школы, как и при входе, нужно покрасть в яркие контрастные цвета и оборудовать перилами. Названия классных кабинетов должны быть написаны на табличках крупным шрифтом контрастных цветов. Необходимо дублировать названия шрифтом Брайля.

Туалет

Надо предусмотреть одну специализированную туалетную кабинку для детей с нарушением опорно-двигательного аппарата (в том числе и колясочников) размерами не менее 1,65 м на 1,8 м. Ширина двери в специализированной кабине должна составлять не менее 90 см. В кабине рядом с одной из сторон унитаза должна быть предусмотрена свободная площадь для размещения кресла-коляски и обеспечения возможности пересадки из кресла на унитаз. Кабина должна быть оборудована поручнями, штангами, подвесными трапециями и т.д. Все эти элементы должны быть прочно закреплены.

Нижний край зеркала и прибор для сушки рук, полотенце и туалетная бумага располагаются на высоте 80 см от пола.

Классы

Минимальный размер зоны ученического места для ребёнка на коляске (с учётом разворота инвалидной коляски) — 1,5 х 1,5 м.

Ширина прохода между рядами столов в классе должна быть не менее 90 см. Такая же ширина должна быть у входной двери без порога.

Если занятия проходят в классе, где доска или какое-либо оборудование находятся на возвышении, это возвышение необходимо оборудовать съездом.

Для слабовидящих нужно оборудовать одноместные ученические места, выделенные рельефной фактурой или ковровым покрытием поверхности пола. Написанное на доске нужно озвучивать. Во время лекций следует разрешать ребёнку пользоваться диктофоном — это его способ конспектирования. Пособия, которые используются на разных уроках, должны быть не только наглядными, но и рельефными, чтобы незрячий ученик смог их потрогать.

Детям с инвалидностью по слуху необходимо оборудовать ученические места электроакустическими приборами и индивидуальными наушниками.

Прилегающая территория

Имеющиеся на пути небольшие перепады уровней должны быть сглажены. Ребра решеток люков на пешеходных дорожках должны располагаться перпендикулярно направлению движения и на расстоянии друг от друга не более 1,3 см. В нескольких местах с бордюра тротуара должен быть устроен съезд шириной не менее 90 см.

Поверхность дорожки рекомендуется покрыть направляющими рельефными полосами и яркой контрастной окраской. Оптимальными для маркировки считаются ярко-желтый, ярко-оранжевый и ярко-красный цвета.

Марина Бзовая

Материал опубликован в № 3 (1158) «СП» от 25.01.2017.