В Бельцах пациент умер во время гастроскопии. Вдова винит врачей, медики обвинения отрицают

В «СП» обратилась бельчанка Татьяна Мурина. Она рассказала, что ее муж Николай (68) скончался во время проведения процедуры гастроскопии в Бельцкой муниципальной больнице. Она обвиняет врачей в халатном отношении и неправильном лечении. Руководство больницы объясняет действия медиков и причины смерти.

Проблемы со здоровьем начались в сентябре

Татьяна Мурина рассказала «СП», что проблемы со здоровьем у мужа начались в сентябре. Тогда он поступил в кардиологию, где проходил лечение неделю. За это время врачи выяснили, что виной всему не сердце, а почки, и его перевели в отделение нефрологии.

Там он пробыл три недели, все это время проходил гемодиализ — очистку крови от токсических веществ, а также удаления лишней жидкости из организма на аппарате «искусственной почки». Лечащий врач установил, что больному из-за почечной недостаточности теперь придется до конца жизни посещать процедуры гемодиализа 3 раза в неделю.

В ноябре Николай взял отпуск и продолжал лечение в гемодиализном центре. 

В первых числах декабря отпуск закончился, мужчина не смог посещать процедуры трижды в неделю из-за работы, а выходные дни предназначены для иногородних пациентов. Врачи согласились, чтобы Николай посещал сеансы два раза в неделю.

20 последних дней в больнице

В начале января у него начали опухать ноги, общее состояние ухудшилось.

9 января Татьяна снова отвезла мужа в больницу.

У заведующего отделением нефрологии был отпуск, мужчина оказался под наблюдением другого врача. Татьяна Мурина находилась «с утра до вечера» с мужем в больнице, по её словам, замещающий врач «только раз в день проходилась по палатам, не спрашивая и не узнавая у пациентов об их состоянии».

Тогда же начались проблемы с прохождением гемодиализа. Татьяна со слов мужа говорит, что процедура длится три часа, а иногда больных «выгоняли» через два, чтобы побыстрее очередь проходила. Кроме этого, как утверждает Татьяна Мурина, за время отпуска заведующего в отделении умерли два человека.

Лечение, по её словам, не помогало, мужу становилось все хуже. Его направили на обследование в центр «Magnific», поскольку заподозрили онкологическое заболевание. Не подтвердилось. Для дальнейшего обследования Николаю назначили гастроскопию.

25 января врач-гастроскопист сказал, что у мужчины неочищенный желудок, поэтому процедура переносится на понедельник, 28 января.

Вечером в субботу Николаю стало плохо, один из врачей во время осмотра увидел, что он тяжело дышит, и предположил, что у больного жидкость в легких.  Рентген это подтвердил. Мужчина стал задыхаться, и Татьяна просила врачей подключить супруга к аппарату искусственного дыхания.

Однако медики ее уверили, что до понедельника всё будет хорошо, а в понедельник он пройдёт гемодиализ.

В воскресенье, 27 января, врач измерил уровень кислорода в крови и тоже сказал ждать до понедельника. Татьяна попросила завотделением, чтобы назначенную гастроскопию муж проходил у другого врача, которого ей больше советовали знакомые.

28 января, в 9.30 утра, ее мужа на каталке повезли проходить гастроскопию. С ним зашла дочь, приехавшая из-за границы, а Татьяна осталась ждать за дверью.

Как рассказала ей позже дочь, до процедуры Николая «совершенно не осматривали, даже давление не измеряли», несмотря на плохое самочувствие во время выходных. Врач сразу уложил больного на стол и начал вводить зонд. Николай задыхался, тогда доктор вытаскивал зонд и заново повторял процедуру погружения.

«Ему было плохо, он задыхался. Врач продолжал это делать, пока мой муж на столе не умер».

Тут же прибежала бригада из четырёх медиков с дефибрилляторами из реанимации.

«Они что-то делали за закрытыми дверями, а когда вышел врач, единственное, что он мне сказал: "Он уходит. У меня будут неприятности"».

В 10 часов врачи констатировали смерть Николая Мурина.

Татьяна Мурина считает, что врачи виновны в преждевременной смерти её мужа, а врач-гастроскопист некорректно повел себя в сложившейся ситуации по отношению к родным.

«Больной поступил в тяжёлом состоянии»

Обвинения бельчанки мы адресовали руководству больницы. После изучения ситуации ответил на них заместитель главного врача Бельцкой клинической больницы Владимир Паскару.

—  К сожалению, пациент страдал почечной недостаточностью. Это очень тяжёлое заболевание, которое требует постоянного вмешательства врачей и больших ограничений для больного.

Мировая статистика говорит о том, что смертность среди этих больных составляет 64%.

При почечной недостаточности идёт тотальное поражение всего организма. Почки не фильтруют количество необходимой жидкости. Аппарат искусственной почки выводит жидкость только в пределах, не превышающих 4 литра. Больной постоянно должен соблюдать водно-солевой баланс. Питьевой режим очень ограничен. Есть много ограничений и в питании. Для того, чтобы шлаки не формировались больше, чем надо, назначаются сеансы гемодиализа в зависимости от состояния пациента.

При его проведении даже при небольшом нарушении питьевого режима или диеты организм успевает освобождаться от лишней жидкости и шлаков. Пациент чувствует себя удовлетворительно.

Этому больному было прописано три сеанса гемодиализа в неделю. Он проходил его в Центре диализа, не в нашей больнице. То, что в декабре он отказался от трёхразового диализа и перешел на двухразовый, сыграло свою роль в ухудшении состояния здоровья. Врач обязательно объяснил пациенту и его родным все риски, связанные с этим. Но это было их решением. Есть права пациента, и врач не вправе настаивать на своём.

Ухудшение состояния привело к тому, что появилась жидкость в плевральной, брюшной полости, в сорочке сердца, головном мозге и т. д. Наряду с почечной недостаточностью появилась лёгочно-сердечная, недостаточность поджелудочной железы, нарушения в работе кишечника, всего организма.

 К нам больной поступил 9 января этого года в тяжёлом состоянии с желтухой кожных покровов, ухудшением анализов со стороны печени, с каким-то образованием в печени и лёгочно-сердечной недостаточностью. Наша задача была облегчить его состояние и провести диагностику по выяснению причин его ухудшения.

Он находился у нас 19 дней. За этот период ему провели 12 сеансов гемодиализа. Каждый по 3,5 часа. Он был обследован очень детально. Его осмотрели все специалисты: пульмонолог, инфекционист, гастролог, онколог. Через день проводились различные анализы, чтобы можно было увидеть в динамике состояние здоровья больного, — объясняет замглавврача.

По его словам, обследование на онкомаркер выявило в организме раковые клетки, но даже томография не показала локализацию онкологии.

«Можно обвинять кого угодно ...»

— Самое большое подозрение у нас было на печень и поджелудочную железу. Был определён план дополнительного обследования тяжелейшего больного. В него вошли ирригоскопия (рентген толстой кишки), УЗИ и фиброгастроскопия (исследование пищевода, желудка и двенадцатиперстной кишки).

Первая попытка сделать гастроскопию в больнице оказалась невозможной, потому что пациент, по-видимому, не учёл рекомендации врача и поел. В желудке была пища, и врач не стал проводить процедуру. Решили перенести на другой день. В день, когда пациент должен был пройти обследование у нас в больнице, родственники договорились с врачом консультативного центра. Они сами повезли его в поликлинику без нашего персонала на гастроскопию.

Больной действительно находился в тяжёлом состоянии. Доктор определил тяжесть пациента. Но если есть диагностическая необходимость, мы несмотря на это проводим процедуру. Родственники подписали письменное согласие. В этом документе указаны все риски.

Во время гастроскопии, прохождения первого сужения, где находятся очень много нервных окончаний, появились осложнения. Эти осложнения могли появиться и у здорового человека, но они не были бы столь фатальны. К сожалению, тяжёлый больной их не перенёс и вошёл в статистические 2% смертности во время процедуры гастроскопии.

Можно сейчас обвинять, кого угодно: врачей, родственников. Никто не хотел такого результата. К сожалению, у таких тяжёлых больных необратимые осложнения могут возникнуть в любой момент. Резкое ухудшение состояния возможно при любом вмешательстве, в том числе и во время гемодиализа.

Хочу отметить, что начало и конец гемодиализа фиксируется в журналах. Он не может быть произвольно сокращён или увеличен. Во время процедуры с больным находится врач, который определяет его состояние до начала, в период гемодиализа и после него.

Что касается смертности в больнице, то считаю этот вопрос некорректным. К сожалению, люди умирают и чаще всего в больнице. Ни один врач не относится к этому равнодушно. За каждого больного медики борются до конца.

Можно ли было обойтись без гастроскопии и что бы это изменило? Мы искали причины ухудшения состояния. Действовали по протоколу, который включает все обследования. Только поставив правильный диагноз, мы могли назначить правильное лечение. К сожалению, состояние больного не позволило нам это сделать. Ухудшение состояния резко прогрессировало.

Основная причина смерти, которая была установлена при вскрытии, — острая почечная недостаточность с поражением всех органов. Локализация опухоли при вскрытии не обнаружена. Когда есть расхождение клинического диагноза с морфопатологическим (заключением патологоанатома), проводится морфопатологическая конференция. Здесь расхождений не было — выявлено токсическое поражение всех органов и тканей.

Нам очень жаль, что не удалось спасти больного. Но вины врачей в этом нет.

Лидия Ходакова, Нелли Ланская