Новый глава делегации Европейского союза в Молдове финский дипломат Пиркка Тапиола 16 и 17 октября провёл сразу две пресс-конференции для молдавских СМИ. И если на первой, на которую были приглашены корреспонденты центральных изданий и телеканалов, конференц-зал был заполнен, то на второй, посвящённой общению с представителями региональной прессы, журналистов было гораздо меньше. Впрочем, и при этом встреча, на которой побывал главный редактор «СП», длилась более часа. Предлагаем выдержки из выступления главы делегации ЕС и его ответы на некоторые вопросы. — Вы очень много слышали о Вильнюсском саммите, который состоится в конце ноября и соберёт лидеров шести стран Восточного партнёрства и государств-членов ЕС. Молдова сейчас является лидером Восточного партнёрства. Это означает, что нам за очень короткий срок удалось выработать текст соглашения об ассоциации и всеобъемлющей зоне свободной торговли, который предстоит парафировать в Вильнюсе. Ни с одним другим государством Восточного партнёрства нам не удалось продвинуться так быстро на этом пути. Итак, каково наше предложение, которое мы выдвинули как ответ на озвученные Молдовой приоритеты, стремление быть ближе к ЕС? Соглашение об ассоциации создаёт политические рамки, в которых мы можем дискутировать и работать над реформой юстиции, консолидацией демократии, грамотным государственным управлением, борьбой с коррупцией. Мы обсуждаем сближение в области внешней политики, безопасности, сотрудничество в различных секторах экономики, аспекты, касающиеся миграции, либерализации визового режима. Договор о зоне углублённой и всеобъемлющей свободной торговли — это составная часть соглашения об ассоциации. Он означает, что ЕС предоставит молдавским товарам доступ к своим рынкам. В то же время товары из Европы получат свободный доступ на рынок Молдовы. Безусловно, будет переходный период для чувствительных областей, в которых конкурентоспособность Молдовы ещё не так высока. В данном случае мы говорим не о традиционном договоре о свободной торговле, это нечто гораздо более полное. В целом свободная торговля позволяет экспортировать на рынок ЕС. При этом существует и множество других аспектов. Для нас это тесно связано со стандартами, являющимися общими для товаров как из государств Евросоюза, так и из других стран, стремящихся ввозить продукцию в ЕС. Они относятся ко всему: конкурентоспособности, фитосанитарным требованиям и мн. др. И по традиционному договору о свободной торговле требовалось бы, чтобы эти стандарты были достигнуты. Но мы также понимаем, что было бы нереалистичным ждать немедленного применения подобных стандартов в таких странах переходного периода, как Молдова, которую мы очень хотим поддержать. Вот почему в названии договора о свободной торговле с РМ отражены  слова «углубленной и всеобъемлющей», что означает, что мы откроем доступ к рынкам, но в то же время будем сопровождать, поддерживать необходимые реформы в Молдове. В рамках соглашения мы продолжим очень активно работать вместе с Правительством РМ — я подразумеваю здесь все политические силы Молдовы, и правящие, и оппозиционные — над тем, чтобы инвестиционный климат, конкуренция, конкурентоспособность, качество продукции достигли установленных стандартов. Мы сделаем всё возможное, чтобы молдавские товары стали конкурентоспособными по отношению к европейским. И мы работаем над устранением барьеров на этом пути. В этом суть реформ. Отмечу, что в этом необходимо видеть как позитивные стороны, так и потенциальные риски. Позитивная сторона заключается в том, что в случае полного применения этих соглашений Правительством РМ страна в средне- или долгосрочной перспективе (надо понимать, что чудеса за одну ночь не происходят) получит совершенно новые условия для развития экономики, для более широкого экспорта, для открытых рынков по всему миру, поскольку европейские стандарты принимаются повсюду. Вы сможете и далее развивать торговые отношения с Таможенным союзом, со странами СНГ и т. д. Риски состоят в том, что, если мы не будем упорно работать над внедрением требований, появятся задержки, отставание. Внедрение этих условий очень важно. Молдова сейчас — одна из наиболее бедных стран Европы. Здесь нужны большие усилия всех: правительства, бизнес-сообщества, граждан. Все должны объединиться вокруг этой очень непростой задачи, и об этом говорит опыт Европейского союза. В завершение остановлюсь на либерализации визового режима, что очень интересует граждан Молдовы. Мы ожидаем оглашения отчёта по второму этапу Плана либерализации визового режима. Увидим, что он покажет. Предыдущие отчёты показали очень хорошие результаты в сравнении с другими странами. Очень многое сделано и в обеспечении безопасности документов, и в других областях. В обществах переходного периода остаются проблемы в борьбе с коррупцией, с обеспечением верховенства закона, принципов правового государства и др. Но могу сказать, что мы можем быть очень оптимистичными, поскольку общее видение внедрения Плана либерализации визового режима позитивное. Не хочу высказывать предположения, но отмечу, что на данном этапе Молдова действительно заслуживает кредита за то, что сделала всё, что было в её силах, в том числе что касается такой непростой проблемы, как контроль над миграционными потоками на участке молдо-украинской границы, который не контролируют центральные власти Кишинёва.«СП»: — Вчера СМИ процитировали Ваши слова о том, что помощь, которую ЕС оказывает РМ в области реформ, достигает 100—130 млн евро, в том числе и на проекты регионального развития. Нас интересует, каков именно масштаб помощи для региональных проектов. Насколько, по мнению делегации ЕС, эта помощь расходуется эффективно? Особенно интересно было бы узнать Ваше видение в свете обвинений оппозиции о том, что молдавские власти разворовывают европейскую помощь. — Мы ежегодно принимаем решение о рамках помощи — в этом году, я думаю, она составит приблизительно 130 млн евро. И большая часть этой суммы действительно пойдёт на региональное развитие. В том числе мы вместе с ПРООН реализуем проекты в рамках программы поддержки мер доверия на обоих берегах Днестра. Я думаю, что мы ещё больше сосредоточимся на этой отрасли, и в трёхлетний период 2014—2017 годов большая часть помощи пойдёт на бюджетную поддержку. На мой взгляд, здесь существует небольшое недопонимание, потому что у нас есть совместный мониторинг, на базе которого мы принимаем решения, сколько будем платить из всей той помощи, которую обещали. Размер нашей помощи зависит от того, что было сделано в определённый период. Мы не платим вперёд, мы платим, только когда действия уже предприняты. Например, меры, которые были отмечены в приоритетах правительства. Если 100 процентов этих целей выполнены, тогда мы в этом определённом транше (это не всё и сразу) платим 100 %, если реализованы 70 %, тогда и мы направляем 70 %. Это не происходит автоматически. Существует такой миф, что мы, решив оказать бюджетную поддержку, переводим деньги на счета правительства, а после идём пить кофе и отдыхать. Нет. Работаем вместе, работаем над приоритетами, смотрим, что было сделано, потом платим, сколько требуется. В Молдове, если сравнивать с другими странами нашего соседства, этот процент довольно высокий. Но проблема иногда с бюджетной помощью, направленной на структурные изменения. Эти результаты не являются такими конкретными, ощущаемыми людьми сразу. Построить какое-то учреждение — это конкретно, видно, и все понимают, что это существует. Но, например, улучшить стратегию регионального развития, разработать планы того, что надо сделать, как модернизировать региональную администрацию — это зачастую не является таким конкретным, ощутимым в данный момент. Вся идея бюджетной поддержки такова: лидерство в проведении реформ принадлежит не нам, это не мы говорим, что надо делать, — правительство строит свои планы. Не мы управляем страной, а оно. Строительство какого-то учреждения без того, что есть в бюджете, или без плана на использование очень мало даст. Потому мы идём этим путём. Я только могу сказать, что, на мой взгляд, наш мониторинг довольно строгий. И я обещаю очень чётко следить, как используются наши деньги. Если работа выполнена, тогда мы довольны, правительство довольно и все довольны. Но это очень важно, что мы понимаем механизм действия бюджетной поддержки и то, какие цели мы перед собой ставим. Исходя из такой точки зрения, мы тоже можем смотреть, было ли это использование эффективным, недостаточно эффективным или вообще неэффективным. И если работа вообще неэффективная, я думаю, что мы не будем платить.«Radio Orhei»: — Очень много говорилось о том, что текст Соглашения об ассоциации не будет обнародован до парафирования. В течение какого времени после этого можно будет увидеть текст договора, узнать каковы его положения? Не посчитайте, что речь идёт о подозрениях. Тем не менее работа ведётся семь лет, во времена коммунистов говорилось, что всё хорошо, теперь — ещё лучше. И уровень доверия к тому, что говорят власти, низок. Всё-таки когда мы, журналисты, сможем сказать людям, что и как есть, что предусматривает соглашение? — Это очень хороший вопрос. И его мы обсуждаем вместе с правительством Молдовы: когда мы подготовим текст, когда его обнародуем. Существуют взаимные и чёткие обязательства относительно прозрачности, я могу открыто с вами говорить о том, каковы цели соглашения, какие реформы будут проведены, в каких областях произойдёт либерализация. Вокруг соглашения об ассоциации существует ряд типичных мифов. Есть люди, утверждающие, что происходит нечто зловещее, подозрительное. Нет. В любом переговорном процессе соглашение не может быть обнародовано до завершения работы над текстом. А парафирование означает, что уже есть согласованный текст. Но ещё остаётся много технической работы: «шлифовка» текста, тщательная юридическая проверка и т. д. И эта деятельность длится определённое время, она необходима для того, чтобы убедиться, что ни по одному аспекту у сторон не возникнет недопонимания. Не может текст соглашения стать публичным, пока ты не удостоверишься, что устранены все проблемы ошибочной трактовки и т. п. Этот процесс сейчас и происходит. Я не могу вам назвать конкретной даты, когда мы будем готовы опубликовать соглашение. Этот момент ещё должны обсудить переговорщики. Когда мы придём к осознанию того, что да, текст готов, нашей задачей будет проинформировать государства-члены ЕС, а задачей молдавской стороны — проинформировать своих граждан. Всегда есть риск излишней драматизации ситуации. Приведу вам пример. На Украине проект договора о создании всеобъемлющей и свободной зоны торговли каким-то образом оказался в Интернете. Все стали его читать. И что они там увидели? Сотни страниц очень детального текста о защите наименований продукции, о винах, различных товарах и т. д. И в какой-то момент вся драма вокруг соглашения практически исчезла. Все поняли, что этот договор — скучная вещь. Что важно в соглашении — это видеть фундаментальные аспекты, такие как доступ к рынкам, совместимость стандартов, помощь Молдове в том, чтобы она стала более конкурентоспособной. Это абсолютно уникальная формула для договора. Открытие рынков, возможность на них экспортировать и при этом поддержка в освоении потенциала страны — таковы ключевые моменты этого процесса.«СП»: — Вы наверняка в курсе, что в Молдове последние годы отмечается рост евроскептицизма. По нашим наблюдениям, особенно много евроскептиков в регионах, где компактно проживают представители национальных меньшинств, которые, так сложилось в нашей стране, большей частью русскоговорящие. К таким регионам, в частности, относятся Бельцы и Гагаузия. На Ваш взгляд, чем объясняется сильный евроскептицизм именно в этой среде? И почему, по-Вашему, в целом по стране ощущается такая тенденция?— Начну с самой концепции евроскептицизма. Это что-то, что мы видим и в самом Евросоюзе. Последние годы в Европе и на мировом уровне вы наблюдали экономические проблемы, кризис. И очень часто люди вроде бы как ищут виновников. В нашем обществе евроскептицизм растёт, потому что есть такое видение, что Евросоюз чуть дальше от жизни граждан. Ведь легко сказать, что проблема в Евросоюзе. Или, как часто бывает в политическом цикле с выборами, политическими изменениями, существуют большие ожидания. Я думаю, что ни одно правительство в мире не могло отвечать в полной мере всем ожиданиям. Это часть политического, демократического процесса. И так как Европейский союз был этаким политическим лейтмотивом для молдавского правительства и есть обычные разочарования, характерные для каждой власти по всему миру, европейская идея найдёт своё место среди виновников. Но в то же время мы видим европейскую солидарность между странами при разрешении экономического кризиса и в Греции, и в других странах Южной Европы. Также можно сказать, что европейские страны базируются на определённых ценностях, на верховенстве прав, закона, демократии, что уровень жизни в них выше, что граждане там более равноправны, чем где-либо в мире, и что там самый процветающий рынок для более чем полумиллиарда человек. Да, есть безработица, есть проблемы, но по сравнению с ситуацией в мире европейская модель показывает свою силу. Это модель, где люди сами несут ответственность за свою жизнь, сами выбирают политиков и требуют у них отчёта. При этом есть структуры, которые гарантируют людям экономическую и социальную защиту, защиту меньшинств, в том числе национальных, интересов граждан. И если эта модель усиливается, в том числе в странах переходного периода, то я думаю, что будущее для этих стран будет очень хорошим. В обществе переходного периода разочарования часто являются очень большими из-за проблем, которые надо решать: коррупция, слабая ситуация в области защиты прав, поддержки инвесторов, что прямо влияет на количество рабочих мест. Но очень важно, чтобы в дискуссиях не перепутались важные вещи: стремление к современному, равноправному, жизнеспособному обществу и краткосрочные политические реалии.«СП»: — Ещё один аспект, связанный с евроскептицизмом. На пути к евроинтеграции затрагивается ряд болезненных вопросов: например, права ЛГБТ-сообществ. В сознании некоторых граждан Молдовы формируется представление, что Европейский союз насаждает, как выразился один журналист из Гагаузии, «разврат и растление». Очевидно, это связано с последними мерами молдавских властей по обеспечению прав сексуальных меньшинств. Что бы Вы сказали тем, кто видит в таких мерах угрозу духовным и семейным ценностям? И почему именно на этом, а не на других аспектах заостряется общественное внимание?— Я уже говорил о двух важных вещах — равноправии и защите. Мы даём людям возможность жить своей жизнью, без угрозы, без риска. Я уважаю духовные ценности, которые разделяет большая часть молдавского народа. И я понимаю, что есть вопросы, которые сложны и которые были сложными в наших обществах на определённом этапе. Но в конце концов, я думаю, мы придём к ситуации, где нам надо будет защищать интересы разных религиозных групп и интересы людей, которые выбирают другие пути своей жизни. Мне очень странно, что эти дискуссии происходят так, что это вроде бы как самый колоссальный вопрос взаимоотношений между ЕС и Молдовой. Но этот вопрос логично проистекает из того, что мы хотим строить наше общество на основе взаимоуважения, защиты всех и индивидуальности каждого человека, защиты его выбора, если этот выбор никому не мешает. Это нормальные ценности, и защита прав определённых групп или меньшинств ничего не отнимет от защиты прав других людей. Нам надо найти, как лучше жить вмеcте, и дать людям возможности, рамки, в которых они могут построить свою жизнь. И это часть базового принципа, в соответствии с которым мы заботимся о том, чтобы наши общества не стали кризисными. Думаю, это важно, что мы говорим об этих вещах с меньшими эмоциями и с большим уважением друг к другу. Я уважаю людей, у которых другие ценности, отличные от моих. Я могу не соглашаться со всем, но уважаю их мнение и их права и буду защищать их права всегда. Спасибо!Руслан МИХАЛЕВСКИЙ