Алексей (имя изменено по этическим соображениям) находится в бельцкой тюрьме с начала февраля, когда было начато расследование тяжкого преступления, в котором он подозревается.
Спустя около 10 дней после того, как его доставили в пенитенциарное учреждение, подросток продолжил проходить программу за 8-й класс, в котором он учился до ареста.
По словам парня, учиться в родном селе ему не очень нравилось, да и некогда было. Зачастую он попросту сбегал с уроков.
Занятия, рассказывает Алексей, в тюрьме обычно начинаются после обеда. В день может быть от 2-х до 4-х уроков, кроме пятницы, когда занятия начинаются утром и продолжаются после перерыва на обед почти до 5 часов вечера. В этот день в расписании 8-го класса целых 6 уроков.
Как и в обычной школе на воле, здесь есть домашние задания, которые, правда, приходится выполнять не дома, а в камере. На вопрос, не мешает ли ему кто-то делать уроки, подросток ответил отрицательно: «Никто не мешает. У других ребят в камере свои дела есть».
Анатолий Чуботару, начальник службы по воспитательной, психологической работе и социальной помощи при пенитенциарном учреждении № 11 (ПУ-11, бельцкая тюрьма), отметил, что ПУ-11 обладает статусом следственного изолятора, и несовершеннолетние подследственные находятся там только до оглашения решения суда. После этого уже осуждённые переводятся в пенитенциарное учреждение № 10 в Гоянах. Несмотря на относительно короткие сроки пребывания в бельцком исправительном учреждении, их право на образование не ущемляется.
Собеседник заметил, что обучение несовершеннолетних заключённых проводится согласно договорённостям между министерствами юстиции и просвещения.
«Мы успешно сотрудничаем с учебными заведениями города, с Управлением образования, молодёжи и спорта муниципия Бельцы. Между министерствами юстиции, просвещения и финансов подписано соглашение, согласно которому Управление образования определяет учебные заведения, сотрудники которых будут преподавать несовершеннолетним заключённым. Практически ученик, проходящий обучение за решёткой, числится учеником одной из бельцких школ», — сообщил Анатолий Чуботару.
Так, обучением заключённых учеников гимназического цикла на русском языке занимается гимназия № 9, тогда как румыноязычные несовершеннолетние становятся учениками гимназии № 10.
Если за решётку в Бельцах попадает ученик лицея, его образованием (по его желанию) займётся лицей им. Горького (на русском языке) либо лицей им. Кошбука (на румынском).
Сейчас в ПУ-11 содержатся 15 несовершеннолетних, из которых обучение проходят только 7 — один на русском и 6 на румынском языке. Остальные уже закончили 9 классов и либо не желают продолжить обучение, либо не в состоянии этого сделать, так как не получили аттестата об окончании гимназии.
Как отметил начальник участка службы по воспитательной, психологической работе и социальной помощи Юрий Врабие, день учёбы за решёткой выглядит так же, как он выглядел бы в школе в городе.
«Есть расписание, составленное руководством соответствующей гимназии. Согласно этому расписанию к нам приходят преподаватели-предметники и проводят занятия. Также из соображений безопасности с самого утра и до вечера на занятиях присутствует представитель пенитенциара», — рассказал Юрий Врабие.
Всё необходимое для образовательного процесса, по словам собеседника, несовершеннолетним заключённым предоставляется пенитенциарным учреждением.
«Тетради, ручки, линейки и т. д. они получают от нас. Кроме этого в кабинете, где проходят уроки, есть компьютер, который используется на уроках информатики, математики, физики. Есть телевизор, который подключается к компьютеру. Преподаватели информатики и физики используют его для демонстрации ученикам различных учебных материалов. Есть карты, атласы, есть всё, чем пользуются ученики на воле», — говорит Юрий Врабие.
Тестирование после окончания 9 классов проходят тут же, за решёткой.
За последние три года успешно сдали экзамены два ученика. Один получил аттестат в 2015 году, а второй — в 2017.
По словам Юрия Врабие, учёба за решёткой, как и учёба вообще, несовершеннолетним заключённым приходится не очень по вкусу.
«У нас есть все условия, но, к сожалению, некому учиться. Мы должны понимать, что большинство тех, кто сюда попадает, происходят из социально-уязвимых семей. За те 10 лет, что я здесь работаю, из благополучной семьи был только один парень. У остальных либо нет родителей, либо они уехали и оставили ребёнка с бабушкой, либо злоупотребляют спиртным. Такова реальность, и мы все это понимаем. С ними очень сложно. Большинство попадают сюда с многочисленными "хвостами", с которыми приходится бороться приходящим к нам преподавателям. Мы даём им все возможности, чтобы не нарушать их права на образование, но и заставить их учиться насильно мы не можем — многое зависит от них самих», — добавил Анатолий Чуботару.
Каролина Багрина начала преподавать математику и информатику за решёткой с начала февраля, когда настал черёд гимназии № 10, в которой она трудится, поставлять кадры для обучения малолетних заключённых.
«Насколько я поняла, идёт ротация учебных заведений. Каждая школа на протяжении определённого периода должна предоставлять своих преподавателей, чтобы они работали и здесь», — сказала преподаватель.
Главная сложность для преподавателя здесь, по словам Каролины Багриной, — совместить за 45 минут урока преподавание материала для разных классов.
«У нас есть ученики из 7, 8 и 9 классов. Представьте, что за 45 минут им нужно дать различные задания. Многие отказываются приходить на занятия, и я остаюсь только с 7 и 8 классами (по 2 человека в каждом). В этом случае совмещать материал становится легче. В 9 классе есть ученик со специальными образовательными потребностями, которому нужно преподавать согласно программе за 6 класс. Когда ходят все, мне приходится одновременно преподавать программу за четыре класса. Как я понимаю, государство предоставляет им все условия для обучения, только всё упирается в их желание или нежелание учиться и получить документ об образовании», — поделилась педагог.
Узнавать подробности из жизни своих новых учеников у преподавателя попросту нет времени.
«Времени на истории из их жизни у меня попросту нет. Нет времени, да и права на это, насколько я поняла, у меня нет. Я преподаю математику и информатику, прихожу на 45 минут и должна за это время успеть дать им необходимый материал. На другое времени не остаётся. Возможно, их историями интересуются преподаватели по гражданскому воспитанию, а я могу спросить у них разве о том, проходили ли они до заключения ту или иную тему или нет», — сказала Каролина Багрина.
По словам собеседницы, работа за решёткой ей не очень нравится.
«Я недовольна и хотела бы отказаться от такой работы. Считаю, что теряю здесь своё время зря, да и зарплата, которую я получаю за эти уроки, существенно меньше, чем если бы я просто замещала кого-нибудь или обучала на дому. Не знаю, насколько это возможно, но я попытаюсь от этого отказаться».
В конце беседы с Алексеем мы спросили его, не чувствовал бы он себя лучше, если бы уроков за решёткой не было. «Лучше точно не было бы. Сидеть весь день без дела — тоже нехорошо. Так хоть время как-то быстрее проходит», — услышали мы в ответ.
Учиться, по мнению собеседника, здесь несколько легче, чем на воле, а вот чем именно легче, сказать затруднился.
В будущем, когда выйдет на свободу, Алексей хочет в первую очередь устроиться на работу. «Хочу работать. Где — пока не знаю. Может быть, стану водителем».
Народный адвокат по защите прав ребёнка Майя Бэнэреску отмечает, что любой несовершеннолетний наделён всеми правами, предусмотренными Конвенцией ООН по правам ребёнка, включая право на образование.
По её словам, в Молдове в среднем всегда около 60 несовершеннолетних обучается в пенитенциарных учреждениях. В единственной тюрьме для несовершеннолетних, где отбывают срок уже осуждённые молодые люди, — в Гоянах школьную программу проходят 28 учеников. Остальные более 30 обучаются в следственных изоляторах, где находятся на время рассмотрения их дел.
В колонии в Гоянах ученики могут получать, как гимназическое образование, так и лицейское со сдачей экзаменов на степень бакалавра. Здесь, однако, их может подстерегать одна проблема — наступление совершеннолетия и перевод во «взрослую» тюрьму.
«Дети могут находиться в тюрьме для несовершеннолетних только до 18 лет, а лицейский цикл завершается несколько позже. В этом случае есть риск, что ученик не сможет успешно завершить образование, так как во взрослых тюрьмах они этим правом воспользоваться не могут. Сейчас в пенитенциарном учреждении №10 в Гоянах есть двое молодых людей, которые попросили продолжить отбывать там наказание до 23-х лет, чтобы окончить лицей. Исполнительный кодекс предусматривает такую законную возможность», — сказала собеседница.
В ходе мониторинга процесса образования в пенитенциарных учреждениях «всплывают» и некоторые нарушения.
«Чаще всего нарушения связаны с отсутствием педагогов, которые могли бы преподавать те или иные предметы, есть случаи, когда один педагог преподаёт сразу по нескольку предметов, из-за чего страдает качество образования», — заметила собеседница.
Тем не менее, по её словам, желание учиться у находящихся за решёткой есть.
— Желание учиться у детей есть. Желание есть, потому что в первую очередь для них это занятие. Понимаете, ребёнок, который закрыт, ограничен в передвижении, посещает занятия, встречается с «одноклассниками», есть преподаватель, который разговаривает с ним. Это возможность занять свободное время, которого в пенитенциарных учреждениях очень много. Есть и такие, которые не хотят учиться, но их убеждают посещать занятия. Просто они несколько разочарованы, у них нет уверенности в себе, не видят смысла продолжать учёбу, думают: «Какой смысл учиться, если я здесь? Каково моё будущее?» Для таких случаев существуют психологические службы, которые помогают им вновь поверить в себя и убеждают, что никогда не поздно начать исправляться», — отметила народный адвокат.
По словам собеседницы, на её памяти есть два случая, когда девушки, отбывшие наказание в женской колонии в Руске и получившие за решёткой диплом бакалавра, после выхода на свободу успешно поступили в вуз. Чаще же всего несовершеннолетние заключённые стремятся получить средне-специальное образование.
«Дети заинтересованы продолжить своё образование и освоить какую-нибудь профессию. У них есть возможность стать автомеханиками, парикмахерами, поварами. Большинство хотят получить хорошую профессию, которая пригодилась бы им после освобождения», — заключила Майя Бэнэреску.
