Один удар от мужа, другой — от общества. Что заставляет женщин терпеть избиения дома?

«Молчишь. Почему молчишь? Значит, виновата».
«Говоришь. Почему говоришь? И снова получаешь».
«Часто приходится слышать: „Сама хороша! Ты женщина, должна терпеть!” Я не понимаю, если я сижу дома с детьми, делаю всё: и готовлю, и убираю, и остальное — почему я должна быть избита и терпеть жестокое обращение?».

Майя Царан расписалась с теперь уже бывшим мужем в 1997 году. Она работала в военном центре в Каушанах. Он был военнослужащим. Ей 19 лет, ему — 21. В том же году родилась и их первая дочь.

Впервые он поднял на жену руку сразу после рождения дочери. «До той поры он повышал на меня голос, но никогда не бил. Чаще всего это случалось, когда он был пьяным. Когда он приходил домой, я должна была чистить ему обувь и брюки от грязи. Однажды я хотела обсудить это, и он избил меня так сильно, что на моём лице практически не осталось живого места. У меня столько отметин на теле, что порой стыжусь их. Кто-то спрашивает, родилась ли я такой. А что я могу им ответить? Что я не родилась с кривым носом и шрамами на лице?» — рассказывает Майя.

***

«И хоть есть некоторый прогресс в области законодательства, касающегося искоренения домашнего насилия, количество случаев насилия над женщинами пугающе велико. Насилие — одно из самых больших нарушений прав человека, оно негативно влияет на женщин вне зависимости от социального, экономического или культурного положения, и влияет на общество в целом», — утверждает руководитель программного отдела UN Women Moldova Корнелиу Ефтоди.

Корнелиу Ефтоди, руководитель программного отдела UN Women Moldova. Источник: Facebook

Шесть из десяти женщин подвергались насилию со стороны своего партнёра, говорится в отчёте Национального бюро статистики РМ «Насилие по отношению к женщинам в семье». Более того, официальные данные констатируют рост случаев домашнего насилия и неэффективность действий властей. В 2012 году было зарегистрировано 6569 случаев, а в 2015 — 9203 случая.

Помимо этого, по данным того же исследования, множество случаев остаются не зарегистрированными из-за давления общества на жертв. Почти половина из пострадавших считают, что смогут преодолеть проблемы самостоятельно, 40 % даже стыдятся признаться в том, через что им приходится проходить, а почти 20 % не сообщают в органы о насилии, которому они подвергаются, потому что родственники убедили их этого не делать.

С другой стороны, общество продолжает оставаться равнодушным и безучастным. Этот факт подтверждает и социологическое исследование «Мнения, представления и опыт молодёжи по проблемам насилия в семье / паре», проведённое Международным центром «La Strada». Более трети молодых респондентов ответили, что не сообщат никому о случаях насилия.

Вместе с тем 15,2 % мужчин, опрошенных в рамках исследования «Мужчины и гендерное равенство в Республике Молдова», заявили, что не станут вмешиваться, если увидят, что кто-то бьёт женщину. Если бы агрессором был их друг, только 6,5 % мужчин сообщили бы в полицию. Даже если обидчиком будет чужой человек, только каждый пятый заявил о готовности обратиться в полицию.

Майя Царан — одна из «положительных чемпионок». Такой титул предложила организация UN Women Moldova для тех, кто пережил домашнее насилие, но перестал бояться и прервал молчание. Сегодня она одна из немногих, к кому жительницы села Фэрлэдены, избиваемые своими партнёрами, могут обратиться в любое время.

Майя Царан является также одной из немногих жертв домашнего насилия, чей пример вдохновляет других женщин изменить свою жизнь в лучшую сторону. По словам Майи, многие женщины отказываются от такой возможности из-за давления общества.

«Положительные чемпионки проявили много мужества, когда решили жить открыто, говорить открыто о своём опыте, тем самым прервав молчание, которое хранили из-за страха и стыда. Они вынесли тему насилия над женщинами в общество. Женщины, которые продолжают страдать втайне, услышали истории тех, кто преодолел страх, таким образом они почувствовали, что не одиноки и что есть пути выхода из круга насилия. Трудно сломать стереотипы, которые ещё сохраняются в обществе, да и службы поддержки для жертв насилия не действуют в полную силу», — поясняет Корнелиу Ефтоди.

***

Я встретилась с Майей у ворот её дома. Высокая, стройная, но крепкая. Улыбаясь, пригласила нас в дом. Извиняется за то, что много говорит, но «это у неё сейчас получается лучше всего, потому что она очень долго молчала».

Двор охраняют две маленькие собаки. Увидев нас, они оскалились, их лай разнёсся по всему селу. «Хорошо, что привязаны», — подумала я. Они здесь с момента переезда в этот дом: одна перед домом, другая — за ним, чтобы сообщать о любых нежеланных гостях. Самый нежеланный из них — её бывший муж, который бил её повсюду, где застанет. «В 2010 году, несмотря на существующее законодательство, я ходила избитой и с синяками под глазами. Представьте себе, мы могли жить в двух домах — в моём и родительском, но я не могла спокойно находиться ни в одном. Он был везде хозяин. Приходил, как к себе домой», — вспоминает Майя.

Каплей, переполнившей чашу терпения, стал инцидент в июле 2010-го, произошедший вскоре после рождения младшей дочери. Тогда Майя жила с родителями. Была на кухне. Держа новорождённую Кристину на руках, успевала свободной рукой переворачивать рыбу на сковороде. «Помню, что мы поссорились с мужем, но не помню из-за чего. В какой-то момент он разозлился и швырнул в меня горячую сковороду. Счастье, что мне удалось увернуться и защитить ребёнка». В тот момент по лестнице поднималась медсестра, которая пришла с визитом к ребёнку. Она и стала свидетельницей этой сцены. «Если бы я кому-то рассказала, никто бы мне не поверил», — уверена Майя.

Одежда для малышки, паспорт и свидетельство о рождении Кристины — это всё, что было у Майи, когда на следующее утро после инцидента с горячей сковородой она в сопровождении медсестры ушла в Каушанский центр для мам с детьми «Pro Familia».

«Там мой дом. Каждый раз, когда прихожу к ним, с радостью вспоминаю моменты, проведённые там. Вспоминаю, как там играли мои дети. Мы были счастливы, так как наконец-то спали спокойно», — вспоминает Майя. Там же она узнала, что есть закон, который может ей помочь. В Центре ей помогли подготовить документы для развода. «Люди из Центра вернули меня к жизни. Я была очень замкнутая, а сейчас я слишком много говорю», — шутя, признаётся Майя.

***

Майя Царан начала писать книгу, в которой хочет рассказывает обо всём, что ей пришлось пережить. У неё своя небольшая библиотека молдавского законодательства. Теперь она полностью готова к защите своих прав. Она усвоила все жизненные уроки. Наряду с сотнями или даже тысячами ударов, полученных от своего бывшего мужа, её заставляло страдать и общество, потому что всегда находился кто-то, кто её осуждал и даже не делал попыток протянуть руку помощи.

На протяжении семейной жизни, осознавая, что осталась один на один со своей трагедией, Майя искала «утешения» — от алкоголя до попыток самоубийства. «Многие женщины находят выход в алкоголе, а общество не понимает этого. Многие считают, если женщина пьёт, значит, “ей так хорошо”. Общество должно понять, что человек не пойдёт на этот шаг без определенной причины. Женщины стараются найти утешение. Другие начинают вести двойную жизнь», — объясняет Майя.

О том, что происходит в этой семье, знало всё село, но мало кто вмешивался или пытался встать на защиту. Некоторые местные жители только и говорили: «Майя не заслуживает этого. Она хорошо закончила школу». Соседка пыталась остановить избиение, но ей агрессор «порекомендовал» забыть всё, что она видела: «Все, тётя Наташа, ты ничего не видела, ничего не слышала! Ты меня поняла?» Майя говорит, что ей много помогали её бывшая учительница и другая соседка — тётя Люся.

А мама... Мама ей говорила: «И у меня было четверо детей, и мне нелегко было. Твой отец тоже меня бил, и ты это прекрасно знаешь». А иногда: «Брось мужа, но подумай о том, что будешь делать с детьми на руках». Отец Майи никогда не вмешивался в её семейную жизнь.

«Однажды муж так сильно меня избил — на мне не было живого места. У меня не так быстро появляются синяки, но они очень долго проходят. Под кожей были видны кровоподтёки, но синяков не было. Такими сильными были его удары. Только тогда мама мне сказала бросить его», — вспоминает Майя.

Лариса Бурка, мама женщины, говорит, что, впервые узнав о том, что происходит в семье её дочери, думала, что в этом есть и вина Майи — «как и в каждой семье, возможно, она сказала какие-то плохие и лишние слова». Но, увидев, что «всё нормально, дети выглядят прилично, чистенькие», поняла, что у зятя не было причин избивать её дочь.

Более того, Лариса Бурка не признаёт, что и сама была бита своим мужем. Говорит, что в её отношениях с супругом насилия не было. «Вы знаете, как раньше было, перед мужем надо было молчать, быть ниже его. Я, к примеру, всегда была прямолинейной и говорила мужу, кто и когда прав», — утверждает женщина.

Как может мужчина, носящий военную форму, бить женщину? Никто в такое не мог поверить. «Точку надо было поставить сразу и раньше. Со временем насилие с его стороны стало нормой. Мама мне говорила, что это мой выбор: «Хочешь — разводись. Но что ты будешь делать с детьми на руках?» — вспоминает Майя.

Военная форма скрывала от общества многое. Условия жизни женщины. Она делала синяки и шрамы незаметными, а жалобы превращала в ложь. «Если ты такая хорошая, то почему он тебя бьёт? Значит, ты не столь хороша!», «Живи, потому что мы все так живём!» — такими были слова «поддержки», которые слышала Майя.

Анна Герчу