Заключенные, которые больше не возвращаются в тюрьмы

Недавно в приложении «Объектив Европа» мы рассказали о том, как Норвегия участвует в улучшении условий содержания в заключении в тюрьмах Республики Молдова, их приближении к европейским стандартам. В качестве примера мы привели сектор открытого типа женской колонии в селе Руска, реабилитированной за счет денег, предоставленных этой скандинавской страной. Сегодня мы задались целью узнать, каково отношение Норвегии к собственным заключенным и проводимые политики по их социальной реинтеграции.

Бастой — тюрьма, в которой заключенные красят, готовят еду и обрабатывают землю

На острове Бастой, расположенном в часе езды от Осло, находится самая большая тюрьма открытого режима в Норвегии. Она похожа на обычное село: без бетонных заборов, без колючей проволоки и без вооруженных надзирателей. Заключенные (средний возраст — 40 лет, в активе — разные преступления) отбывают здесь только последнюю часть срока наказания, около полутора лет. Но не любой может попасть в Бастой. Заключенный должен подать письменное заявление с изложением в нем своих планов на будущее и мотивов, а критерии отбора очень строгие и перевод в эту тюрьму осуществляется по списку очередников. «Здесь люди учатся отвечать за свои поступки», — говорит бывший начальник колонии Арне Квернвик Нилсен.

Заключенные просыпаются самостоятельно, ходят в школу, гуляют по лесу, плавают или смотрят телевизор. Хотя им запрещено иметь мобильные телефоны, в их распоряжении пять телефонных кабин, отмечается на блоге victorkapra.ro. Что касается трудовой деятельности, то каждый может выбрать то, что ему больше всего по душе из широкого перечня работ — пасти овец, ухаживать за лошадьми, выращивать овощи и фрукты, убирать, красить дома, работать в столярной мастерской. Работа обеспечивает им ежемесячный доход. На заработанные деньги они могут покупать продукты в местном магазине и готовить себе еду. Авторы этого метода убеждены, что таким образом создаются условия, в которых заключенный может измениться внутренне, открыть себя с новой стороны, без чьего-либо принуждения.

Уровень успешности — 80%

Отбывающие наказание на острове 115 заключенных, естественно, находятся под надзором тюремщиков. Однако они не содержатся в камерах, а живут по шесть-семь человек в хорошо оснащенных, обставленных мебелью комфортабельных коттеджах, с телевизорами и компьютерами. У каждого заключенного своя отдельная комната, а кухня и ванная — общие. Они должны научиться жить вместе под одной крышей, сообща готовить еду и, в конечном итоге, жить в сообществе. Помимо этого, администрация предоставляет им специальное здание для визитов членов семьи, а также комнаты для личных свиданий с супругами или сожительницами.

Хотя эта тюрьма обеспечивает заключенным почти нормальный образ жизни, они не могут покидать остров и жить в семьях. Так, за последние 15 лет были, все же, две попытки совершить побег: один заключенный хотел переплыть канал, но эта затея закончилась тем, что он в конце концов стал звать на помощь, а второй попытался совершить побег на лодке, но она оказалась дырявой. Процент рецидива заключенных тюрьмы Бастой составляет всего лишь 16%, по сравнению со среднеевропейским показателем в 70%. Это означает что свыше 80% заключенных Бастоя больше не совершают преступлений после освобождения.

Модель Бастоя перенимает Румыния

Норвежскую практику заимствовала и Румыния. И здесь 115 осужденным, которым осталось отбывать последний год заключения в пенитенциарах страны, предоставили возможность на добровольных началах участвовать в строительстве туристического села Тэтару. В течение трех месяцев, работая по восемь часов в день, заключенные построили центр народных промыслов. Вечером они отдыхали по своему усмотрению, а ночевали в пенитенциаре Килия-Ноуэ, расположенном в нескольких километрах. В конце срока проводится аттестация заключенных и те, кто доказывают, что освоили определенную строительную специальность (каменщика, плотника, монтажника и др.), получают квалификационное удостоверение отделочника. В случае соблюдения правил в период работы в Тэтару, им сокращают срок наказания на 20 дней.

Но даже в этих условиях Румыния не может решить проблему перенаселенности тюрем. По данным Национального управления пенитенциарных учреждений, уровень заселенности румынских тюрем в среднем составляет 145%, но может достигать даже более 200%.

Что происходит у нас?

«В Республике Молдова к общественным работам привлекают осужденных к неоплачиваемому труду в пользу общества (как правило, уборка улиц, ремонтные работы в секторах города). В то же время, заключенные не обязаны этим заниматься. Если все же они хотят выполнять такие работы, их труд оплачивается, вдобавок им сокращают срок заключения, в зависимости от отработанного периода времени», — сообщила нам бывший начальник Главного управления кадров Министерства внутренних дел Анджела Олтяну. По ее утверждениям, лица, отбывающие последние полгода срока заключения, включаются в программы ресоциализации.

Так, с утра заключенные могут работать в автомастерских, на стройках, а вечером возвращаются в колонию. Из заработанной суммы им выделяется около 30%, а остальное получает пенитенциар. Помимо этого, в период отбывания срока они могут обучаться в тюрьмах на курсах профессиональной подготовки, осваивая разные специальности — от резчика по дереву до электромонтера или автомеханика. Самые прилежные «ученики» могут даже получить квалификационное удостоверение по соответствующей специальности. Так, заключенные пенитенциара в Криково умеют добывать известняк; отбывающие срок заключения в Леово и Тараклии — занимаются сельхозработами, а в Прункуле работают в ремесленных мастерских.

По утверждениям психолога Станислава Чеботаря, работающего в пенитенциарной системе, труд в пользу общества помогает заключенным легче интегрироваться в общество после освобождения и снижает риск совершения преступлений в дальнейшем. По его словам, у нас не принято, чтобы заключенные сами готовили себе еду, прежде всего из-за отсутствия условий и кухонь. «Редко случается, чтобы группа заключенных готовила еду для остальных, только в канун Рождества или Пасхи».

Лилиана Ботнарюк,
студентка Высшей школы журналистики