Андрей Попов — «СП»: «Тема языка в Молдове отдана на откуп двум радикальным группам»

Главной темой обсуждений в СМИ и социальных сетях на этой неделе стало видео языкового спора между полицейским и водителем на юге Молдовы. О том, почему ролик вызвал такой резонанс и что это означает для молдавского общества, «СП» поговорила с дипломатом, политическим аналитиком и телеведущим, президентом Института стратегических инициатив Андреем Поповым.

О резонансе

— В самом видео, на первый взгляд, нет ничего сенсационного, что обычно вызывает живой интерес прессы. Там нет ни скандала, ни угроз, ни драки. Водитель и полицейский даже не говорили на повышенных тонах. И тем не менее за несколько дней — сотни тысяч просмотров, тысячи комментариев. Это доказывает, что тема языка очень чувствительна и близка, как это назвали в «Ньюсмейкере», к племенным инстинктам. Это очень взрывоопасная тема: язык, идентичность, символы.

Сам инцидент почти бытовой. На самом деле для Молдовы он не норма, а исключение. В Молдове, в отличие от стран Кавказа, Балкан, Западной Украины, стран Балтии, языковая тема на бытовом уровне редко всплывает. У нас намного более толерантные люди. За два столетия общежития многих этнических сообществ, для каждого из которых эта территория — родина, мы нашли формулы  компромисса.

В данном случае каждый из участников конфликта пошёл на принцип. И их позиция срезонировала с теми или иными сегментами общества. Для многих русскоязычных это было сигналом: вот, посмотрите, что происходит: представители госвласти отказываются говорить на русском языке (хотя нужно отметить, что полицейский объяснил свою позицию на русском). Для тех, кто счел действия полицейского похвальными, это стало другим сигналом: вот, посмотрите, в нашей стране нас заставляют говорить «на не нашем языке».

На русскоязычных сайтах звучали комментарии: «Шофёр — молодец, полицейский — нехороший человек», а на румыноязычных сайтах, наоборот: «Наглый шофёр, что он себе позволяет, молодец — полицейский».

Подавляющее большинство этих комментариев исходит от двух относительно миноритарных групп, не представляющих настрой большинства населения. Тема идентичности и языка отдана на откуп этим двум радикальным, непримиримым крайностям, которые поверх голов 80 % населения между собой перебрасываются угрозами и обвинениями. Причем, не слыша друг друга.

Большинство же людей в этих дискуссиях просто не участвуют. И от этого происходит такая деформация восприятия, что в обществе только эти две точки зрения и нужно выбирать: или — или. Для подавляющего числа людей как одна крайность, так и другая, чужды.

Две видеоверсии спорной ситуации: водителя и полиции (разговор с Андреем Поповым состоялся до появления ролика полиции)

О роли социальных сетей

— По мере того, как социальные сети занимают все большее место в нашей жизни, меняются некоторые механизмы поведения масс.

Во-первых, люди выражают свою точку зрения часто в условиях анонимности, когда они не видят того, кого обзывают. Это повышает градус дискуссии. Отсутствие прямого контакта и возможность прятаться за часто непроверяемыми профилями дает возможность многим нехорошим людям и с одной, и с другой стороны изощряться.

Вторая составляющая: как правило, люди окружают себя близкими себе по духу людьми. Образуются два таких пузыря. Находящимся в них кажется, что так же думает большинство. И в этом баббле [пузыре] пользователи подхлёстывают друг друга.

Я проанализировал содержание [комментариев в социальных сетях]. Мне было интересно, кто эти люди. Я увидел очень много фейковых профилей и таких профилей, которые в одной дискуссионной ветке появляются несколько раз с обвинениями и потом кочуют в другие ветки, как будто умышленно подливая масло в огонь.

Повторюсь, степень противостояния и нетерпимости в Молдове в разы ниже, чем в других регионах мира. И нам это нужно ценить. Наше общество на самом деле мудрее, ответственнее, зрелее политиков и некоторых лидеров общественного мнения.

О роли политиков

— Сверху политики часто навязывают такое радикальное поведение — в этих условиях очень легко мобилизовать запуганный электорат. Плюс это удобный ход для тех политиков, которые не хотят сплочения нашего общества и не хотят, чтобы люди перестали враждовать и начали сплачиваться вокруг решения общих проблем: коррупция, которая порождает бедность и миграцию, институты власти, которые работают для обслуживания частных интересов, зависимая судебная система, кража миллиарда, которая не расследуется, незаконное обогащение некоторых политиков.

Это темы, которые одинаково возмутительны и для самых радикальных сторонников объединения с Румынией, и для самых радикальных фанатов Путина. И на самом деле нет ничего, что бы помешало им отбросить идеологические и геополитические разногласия ради этих целей.

В процессе зарождающегося гражданского общества, которое собирает людей по принципу их гражданства, а не этноса, ты сбрасываешь эти темы, и всё легко раскалывается. Когда говорят на уровне инстинктов и эмоций, рациональные соображения уходят на второй план.

О языковой политике государства

— Нужно признать, что за 27 лет независимости и 30 лет с момента принятия закона о действии языков, мы не сильно продвинулись в выработке эффективной государственной политики по преподаванию языков. У нас нет нормальных учебников, школьной программы. В русских школах неэффективно преподается румынский язык. Он преподается, исходя как будто бы из ощущения, что школьники уже знают румынский на хорошем уровне. Просто преподавать язык нужно как иностранный. Начиная с базовых, прикладных вещей: части тела, домашние животные, овощи, фрукты, магазины, поликлиники.

У нас государство практически не тратит денег на создание условий для обучения тех, кто хочет изучить язык.

У нас слишком много энергии тратится на стерильные споры, как надо называть язык — румынским или молдавским, и слишком мало усилий на создание условий, чтобы этот язык реально преподавался и учился.

Важно повышать привлекательность государственного языка в условиях, когда много выпускников, в том числе русскоязычных школ, не ассоциируют своё будущее с Молдовой. Зачем учить язык государства, с которым ты не связываешь будущее? Эта проблема комплексная, поэтому о ней надо говорить профессионально, трезво, без эмоций.

Для нас билингвизм — это конкурентное преимущество. Это визитная карточка Республики Молдова, что большинство людей говорят хорошо как на русском, так и на румынском языке. Но я уже вижу по подрастающему поколению, что мы теряем это преимущество.

О роли СМИ

— Мне не нравится, когда СМИ подливают масла в огонь и делают акцент на жареные факты, не обставляя их комментариями. Но с другой стороны, так устроены современные СМИ.

У нас в стране ежедневно происходят тысячи контактов граждан с полицейскими. В 98 % случаев полицейские разговаривают уважительно, переходят с румынского на русский. Но это для современных СМИ не новость. Новость не норма, а отклонение от нормы. Как нас учили на факультете журналистики: если собака укусила священника за ногу, это не новость; а если священник укусил собаку — вот это уже новость.

Но очень важно, чтобы СМИ предоставляли площадку для спокойного, экспертного обсуждения. В данном случае я заметил несколько молдавских СМИ (вижу и ваш интерес), которые именно так подошли к вопросу.

Главный вывод для меня здесь и особенно в предвыборную кампанию: сограждане, друзья, будьте бдительны, не поддавайтесь на провокации, понимайте, что тема языка очень чувствительна. Выражайте очень внимательно свои мысли, не переходите на оскорбления и не поощряйте других, по возможности останавливайте язык ненависти.

О законе

— Я ценю человечность в отношениях и способность находить компромиссы, не апеллируя к закону. Я бы в этих условиях предостерёг желающих искать адвокатов. Это не нужно решать запретительными или приказными методами.

Есть противоречие в законе. С одной стороны, нет обязательного критерия знания русского языка при наборе на работу полицейского и госслужащего. И реальность такова, что есть много молодых людей, которые плохо или почти не говорят по-русски.

С другой стороны, есть закон о нацменьшинствах и другие нормативные акты, которые говорят, что граждане имеют право в контакте с госслужащими получать информацию на удобном для себя языке. Тем более русский является по Конституции языком межнационального общения.

Если кто-то из стана, осуждающих полицейского и требующих его наказать, попытается пойти по схеме углубления этих норм, то это вызовет противодействие и так разворошит муравейник, что даже люди умеренные могут перейти в стан радикальных.

Вопрос русского как второго государственного языка на этой волне становится привлекательной темой для кого-то. Но попытка продвинуть этот вопрос приведёт к обратному результату. Друзья, давайте согласимся, что в нашей стране русский уже имеет привилегированный статус. Бывают эксцессы на бытовом уровне, но они именно эксцессы. В 95 % случаев их нет. Давайте это ценить.

Об уроках для общества

— Бывают моменты, когда кого-то зарежут, побьют, и тогда общество сплачивается. Но уже поздно. Важно на этом этапе сказать «нет» радикализму в вопросе языке. Нужен компромисс.

Важно осознать ту ценность, которую гражданский мир и межэтническое согласие имеет для Молдовы. Понять, что это органическое состояние Молдовы, здесь ничего не надо строить и эту данность надо беречь и развивать. Наша разность — это не значит слабость, уязвимость, противостояние. Это может стать конкурентным преимуществом нашей страны.

Мы в нашем институте считаем, что одна из самых больших проблем общества — разобщенность, отсутствие ощущения, что все мы часть одного целого государства. У нас нет развитого чувства «мы, граждане Молдовы». Мы слишком часто делаем акцент на то, что нас разделяет, и не понимаем важности того, что нас объединяет. А объединяет нас наша страна Республика Молдова и желание, чтобы эта страна была лучше.

Руслан Михалевский