Президент Mobiasbanca Рида Текая рассказал корреспонденту издания NewsMaker Инне Кывыржик о своем видении ситуации на финансовом рынке Молдовы, сохраняющихся рисках в банковском секторе, а также о том, что будет с молдавской экономикой.— Вы понимаете, что происходит на банковском рынке Молдовы? Когда читаешь законы о Нацбанке, о финансовых институтах, то кажется, что события на финансовом рынке должны бы развиваться по-другому.— Законодательство — это основа. Своего рода рамки, за пределы которых нельзя выходить. Законодательство в Молдове почти совершенно: оно определяет требования по регулированию, транспарентности структуры акционеров. На протяжении последних лет оно улучшалось благодаря рекомендациям международных партнеров по развитию. Другой вопрос, как игроки рынка ведут себя в этих рамках. Несмотря на совершенствование законодательства, до сих пор остаются игроки, которые играют не по правилам, а регулятор не применяет жесткие меры в отношении этих игроков, чтобы раз и навсегда положить конец игре вне правил. Это первая проблема. Вторая проблема в том, что, несмотря на новые правила регулирования, Нацбанк не устранил те проблемы, которые существовали до изменений. Например, в части прозрачности структуры акционеров: несмотря на ужесточение регулирования, остались банки, имена конечных владельцев которых неизвестны.— Почему стали возможны такие серьезные нарушения, как вывод тремя банками миллиарда, махинации с кредитами, искусственное создание дефицита валюты?— Неустраненные проблемы, связанные с непрозрачной структурой акционеров,— один из ключевых факторов, повлиявших на банковский сектор. Меня беспокоит то, что если мы до сих пор не сделали прозрачной структуру акционеров, то ситуация, сложившаяся в трех банках (Banca de Economii, Banca Sociala, Unibank.— NM), может повториться. Если у пациентов одинаковые симптомы, значит, и болезнь та же. Ведь мы не знали реальных владельцев этих трех банков, а эта группа акционеров злоупотребила своими полномочиями, контролируя банк, выдавая кредиты своим же аффилированным компаниям. В итоге «испарился» миллиард из этих банков.— Как вы думаете, на ком лежит вина за сложившийся кризис на рынке? — Как вы думаете, почему правительство согласилось взять эти банки на свои плечи? Речь идет о социальном эффекте, ведь они понимают, что несут часть ответственности в связи с управлением этими банками. К примеру, у нас есть закон, который обязывает все министерства обслуживаться в Banca de Economii (BEM). Закон был принят парламентом, когда государство уже продало свой контрольный пакет акций [в BEM] анонимным лицам. Помимо этого они [власти] большую часть пенсионных выплат осуществляли через BEM, сказав [населению]: «Идите в этот банк». Но при этом не контролируя его должным образом. Возможно, есть чувство вины. Это и является причиной того, почему они компенсируют [потери] через госбюджет. Кто за это заплатит? Налогоплательщики и все граждане. Еще меня беспокоит, что не извлекается урок из кризиса в трех банках. Аналогичные ошибки повторяются сегодня после коллапса BEM по отношению к другим банкам, в которые почти все перенаправляется. — О каких банках речь?— Я не буду их называть, но их легко определить. Мы видим, что они получают большие денежные потоки (см. инфографику ниже). Счета министерств из Banca de Economii переходят в основном только в два банка. Тревожно, что, как и в случае с тремя обанкротившимися банками, мы знаем мало информации об акционерах этих банков. В один день это может привести к аналогичным последствиям. И кто в итоге снова будет платить? Налогоплательщики.— Нацбанк решил перевести депозиты из трех проблемных банков в другие банки. Будете участвовать в тендере?— В этих банках практически ничего не осталось. Лица, принимающие решения, были неподвижны с декабря прошлого года. Ситуация в этих трех банках была известна и драматична. Имело смысл объявлять тендер в январе или феврале, когда в трех банках было 9 млрд леев депозитов. Но спустя восемь месяцев в них практически ничего не осталось. Система абсорбировала 7-8 млрд леев. На протяжении этих восьми месяцев, если вы следили за движениями на рынке, 75% депозитов получили два банка. Они как стервятники, которые, когда кто-то умирает, пытаются отхватить кусок. Там остался лишь 1 млрд леев. Кто будет заинтересован в участии в таком тендере? Это как завершить ужин и когда на столе остались только крохи, пригласить друга поужинать. Извините, но это, наверное, неинтересно.— Кто больше всего выигрывает от ликвидации трех банков?— Большей частью два [банка]. Как вы упомянули, Нацбанк открыл «справедливый» тендер, чтобы получить активы BEM. Мы все еще в процессе, но я уже получил информацию, что некоторые филиалы были проданы вместе со своими клиентами и сотрудниками одному банку из тех двух непрозрачных, о которых я упомянул. Например, в Кагуле сотрудники филиала BEM и сам филиал уже работают под другой торговой маркой. И это до закрытия тендера...— О каких банках идет речь?— Вы это увидите в статистике Нацбанка. Они собрали большую часть депозитов за последние восемь месяцев еще до того, как было принято решение о ликвидации трех [проблемных] банков.— Несмотря на кризис, банки регистрируют рост прибыли.— Этому есть три причины. Во-первых, сегодня картина выглядит следующим образом: если раньше прибыль делилась между 14 банками, то сейчас уже между 11. Во-вторых, рост зарегистрирован за счет валютного рынка. У меня нет точной статистики, но если ежедневный оборот валютного рынка обычно составляет $1 млн, то на протяжении января-марта обороты рынка составляли $3-4 млн. Это спровоцировано искусственно. Третья причина роста — повышение процентных ставок по кредитам. Поэтому у банков были положительные результаты. Но эта ситуация, на мой взгляд, кардинально изменится во втором полугодии. Помимо плохой ситуации в экономике, спада покупательной способности, банкротства компаний, ситуация ухудшится и в банках. Обанкротившиеся компании перестанут возвращать кредиты, уровень неблагоприятных кредитов вырастет и в среднесрочной перспективе мы вернемся к изначальной точке или скатимся даже ниже. Я предполагаю, что ситуация в стране в целом ухудшится в конце этого—начале следующего года. Я ожидаю ужасный и драматический период. Это большой вызов для нового правительства. Мы потеряли год с момента парламентских выборов. Было бы очень плохо потерять все то, что делалось в рамках внедрения Соглашения об ассоциации с Евросоюзом, из-за ошибок, которые были допущены с этими тремя банками и последующими экономическими трудностями.— Власти все время твердят о том, что нужно повышать инвестиционную привлекательность Молдовы. Она повысилась за последние годы? Каких инвесторов больше — тех, которые хотят прийти или уйти?— Ни тех ни других. Никто не придет в страну, у которой почти год не было стабильного правительства, ухудшается ситуация в банковском секторе, законы постоянно меняются, в большей степени без консультаций, международные партнеры не хотят финансировать. Все эти ингредиенты не привлекают инвесторов, которые хотят стабильности. Я знаю, что иностранные инвесторы, работающие в Молдове, очень обеспокоены ситуацией в стране, тем что один кризис сменяется другим. Если один из иностранных игроков уйдет, то это повлечет за собой массовый уход. Если говорить о Mobiasbanca, то мы хотим, чтобы в результате снижения количества игроков наша доля как минимум не уменьшилась. Полный текст интервью читайте здесь.